ысказано взаимное желание создать что-то «в русском духе».
Впрочем, если кто-то вздумает использовать нашу книгу в качестве пособия по славянской мифологии, его ждёт жестокое разочарование. Мы щедро черпали не только из славянских древностей, но и в мифологии, эпосе и этнографии других народов: якутов и мордвин, австралийцев и индейцев Южной Америки. А ещё больше выдумывали сами.
Когда-то, на обсуждении первой серии «Звёздных войн», Джордж Лукас начал дискуссию словами: «Авторскому коллективу известно, что взрывы в космосе не слышны». Точно так же и мы сообщаем, что нам известно, когда вымерли диатримы, эндрюсархи и махайроды. Более того, мы знаем, когда в народных песнях появилась рифма и когда впервые была вырезана русская матрёшка. Пожалуйста, не забывайте, что в первую очередь мы писали фантастический роман.
Ещё на стадии обсуждения будущей книги мы столкнулись с тем, что за прошедшие годы русские фольклорные образы полностью утратили свое изначальное очарование и, так сказать, в «чистом виде» уже не существуют. Нужно было идти вглубь, к самым корням, когда и Баба-Яга, и Кащей Бессмертный, и кот Баюн были – вполне возможно – не только и не столько сказочными персонажами, а вполне даже осязаемыми соседями тех, кто дал начало любимым сказкам. Так возникло «фэнтези каменного века». Удивительное, жестокое, но одновременно – магически притягательное время. Время, когда человек в неразумении своём ещё не разрушил хрупкий баланс между собственным существованием и остальной природой. Когда немногочисленные островки людских племён окружало море неведомых, незаселенных земель, где – вполне возможно! – ещё владычили те, кому тысячелетия спустя предстояло уйти окончательно, уступив Землю человеку-победителю. Когда всё вокруг служило обиталищем бесчисленных стихийных духов. Когда – мы верим! – Слово было силой, когда на зов шамана являлись тени предков, когда в старых ивах над рекой жили древяницы, а чащобы пребывали под бдительным присмотром леших. И – когда людям не требовалось ничего, кроме собственной храбрости, чтобы пересечь ойкумену из конца в конец. Долгая история началась тихим вечером на берегу Великой реки. Не сразу, не в одной книге она закончится. Так что мы не говорим «прощай», мы говорим «до свидания!».
Святослав Логинов, Ник Перумов.
Глава 1
Утро и вечер – лучшее время для тихого безвредного волшебства, что творится для себя самого. В ночи наступает время хищного чародейства, час кровавой жертвы и заклятия добычи. Ночью выползают из-под корней ничьи предки и бледными упырями шастают вокруг жилищ, ища незаговорённого входа. Ночь – время большеглазых карликов и предсмертных криков, время тревожного сна и непокоя. Полдень, напротив, озаряет мир беспощадной ясностью; палящий глаз Дзара проникает до самого дна речных омутов, высвечивает всякую тайну. Дзар ревнив и не допустит, чтобы в его час творилась иная волшеба, кроме его собственной. Недаром нежить пуще грома боится полуденных лучей, и ни один шаман не начнёт камлать в полдень, особенно если день ясный, а охотник не станет заклинать силки и приваживать зверя. Раньше надо было этим заниматься; сейчас время чистой, незамутнённой силы. Зато когда солнце низко и не найти в нём полной мощи, а свет не даёт проявиться злобе, вершатся на земле большие и малые чудеса.
Вдоль самой реки, склонясь вислыми ветвями к зелёным струям, омывая узловатые корни проточной водой, стоят старые изогнутые ивы. Небесная стрела расщепила одну из них, и надломленная ветвь, достойная целого дерева, полощется в воде. Гладкая речная поверхность здесь идёт морщинами, недовольная помехой.
Ветер ещё не проснулся, миром правит тишина.
Не шелохнув листвы, не потревожив тумана, с расщеплённого ствола соскользнула на землю обнажённая женская фигура. Прекрасное тело светится немыслимой чистой белизной, какая у настоящих женщин появляется лишь к концу зимы. Красавица нагнулась над водой, подставив сложенные пригоршнями ладони. Слышен всплеск, словно крупная рыба ударила хвостом, – из воды появляется вторая пара рук: больших, зелёных, четырёхпалых. Вода переливается с пальцев придонного жителя в девичьи ладошки. Дева распрямляется и с силой плещет дарёной водой на искривлённый ствол ивы. Капли серебром полыхают в лучах незлого утреннего солнца.
Что происходит?.. Зачем?.. Каков смысл этого обряда? – знать не дано.
Мелькнув спугнутой птицей, красавица кинулась к своей иве, приникла к морщинистой коре и исчезла в ту же секунду. Опустел берег, лишь одинокий круг разбегается по глади реки, будто и впрямь оголодавшая щука шуганула беспечную плотвинную мелочь.
На приречном холме показались три человека. Они не торопясь спустились к урезу воды и остановились возле расщеплённой ивы. Один из путников оказался молодой девушкой, почти девочкой. Она наклонилась над рекой, прошептала что-то, осторожно зачерпнула полные пригоршни и тоже плеснула воду на древесный ствол. Капли бесследно скатились с сухой коры.
– Ну пожалуйста, Салла, не сердись, – тихо попросила девушка.
Новая пригоршня влаги была отвергнута древним растением.
– Вот видите! – девушка повернулась к спутникам. Было видно,