когда люди смотрят на нас с потерянным видом и думают: «И вот как понять, кого из них каким именем называть?»!
Улыбка не покидала лицо, потому что Леон отвечал и это создавало иллюзию того, что всё по-прежнему, что нет никакой амнезии и не было всего того ужасного, что им пришлось пережить. Но всё хорошее имеет свойство быстро кончаться, и этот диалог тоже наткнулся на преграду молчания, которую не сумел преодолеть; они вернулись к экрану.
«Как видно, вашим поклонникам нравится представлять вас в одной постели. И на ваших концертах всегда можно увидеть плакаты, изображающие ваши поцелуи или призывающие вас к подобным действиям. Что вы чувствуете, когда видите это?» – слова журналистки были тем немногим, что Дориан не стал комментировать.
Не дополнил он и свой развёрнутый ответ на заданный вопрос; Леон тоже молчал.
«Это просто фантастика какая-то! Фантазия у наших поклонников определённо работает на все сто пятьдесят процентов! Как-то я ради интереса почитал, что там про нас сочиняют, и был просто в шоке! Как же такое придумать можно?…».
Дориан вообще не знал, что ему говорить по данной теме. И он сгорал от стыда от одной мысли о том, что ему придётся рассказывать Леону о том, что они спали друг с другом, а ведь и соврать нельзя.
И Дориану вспомнилось то, как он злился на близнеца за то, что тот не объяснил ему всё касательно их неправильных отношений, не расставил все точки над i, а обрубил всё на корню, когда они зашли слишком далеко. Теперь он понял, что и сам на его месте не нашёл бы нужных слов, он не находил их прямо сейчас. И это притом, что Леон всего лишь ничего не помнил, он не был не в себе в отличие от самого Дориана, а значит, и говорить с ним было бы намного проще.
Видео завершилось, и погасший на мгновение экран заполнило всплывающее окно с тёмной картинкой, на которой с трудом что-то различалось, и кричащим заголовком: «ШОК! Леон Ихтирам-Катель разбился в автокатастрофе!».
Пусть Фишеру и удалось навесить на фотографии с места аварии, сделанные очевидцами, клеймо «фотошоп», но жаркие обсуждения вокруг них не утихали до сих пор. И тому были причины. На фотографиях можно было рассмотреть номера машины Леона, которые все поклонники группы знали наизусть. И после того момента группа резко ушла в тень, что указывало на то, что что-то не так и давало благодатную почву для всевозможных слухов.
Дориан гулко сглотнул, сверля взглядом размытую фотографию, а после напряжённо повернулся к Леону. Он ожидал вопросов, но их не последовало.
Леон вообще никак не интересовался тем, что с ним произошло. Ему было достаточно факта того, что он попал в автокатастрофу, никаких же подробностей этого происшествия он узнать не пытался. И Дориана с одной стороны радовало это, потому что рассказ полной версии произошедшего требовал озвучивания правды о наркотической зависимости Леона, а он боялся об этом говорить. Он самым нелепым образом боялся того, что если близнец узнает о своей напасти, то захочет к ней вернуться.