зрение сразу выхватило сверкавшее в его руках лезвие, которым он наносил себе неглубокие раны на запястье. Сочившиеся из них капли крови и издавали тот дурманивший запах, который она почуяла по дороге в пригород.
И тут ей открылась истина. Она так жаждала его крови только по одной причине – Кристиан любил ее, любил самой страстной, всепоглощающей, жертвенной любовью, на какую только было способно его пылкое сердце. Именно это чувство она уловила в «Серебре и метале». При встрече именно оно плескалось в самой глубине его глаз, но она не распознала его, потому что оно было забыто ею много лет назад. Так неожиданно подтвердилось давнее открытие – вкус крови зависит от чувств, которые испытывает жертва. Это знание определяло предпочтения Кристабель, заставляя выбирать не бездушную охоту на незнакомцев, а изящное соблазнение красивых юношей, в глазах которых читалось обожание.
Однако даже их кровь никогда так не пьянила ее одним своим запахом, ибо они испытывали влюбленность, а не любовь. Теперь она была уверена, что по сравнению с кровью Кристиана их кровь была водой. Они использовали ее не меньше, чем она их, видя в ней ту, кто могла бы скрасить их одиночество на ближайшую ночь. Кристиан же любил ее по-настоящему.
Она боялась даже представить, какого это – попробовать на вкус настоящую любовь, ощутить сначала на своем языке, а затем и внутри себя жар влюбленного сердца; восторг и обожание, переполнявшие душу; страсть, распарывавшую вены. Ощутить, как сама любовь пульсирует на кончике языка, а потом разливается по всему телу. Вероятно, нет ничего слаще крови тех, кто любит тебя, потому что эта кровь и есть сама любовь.
Лихорадочно прокручивая в голове эти мысли, Кристабель не сводила глаз с сидевшего среди могил юноши. Странное же занятие он себе избрал. Она ведь была уверена, что он не склонен к мазохизму. Что заставило этого милого парня заниматься самоповреждением? Неужели безответная любовь?
Кровь на запястье Кристиана искрилась тысячами маленьких молний. Кристабель сглотнула. Правильней всего сейчас было бы продолжить путь в пригород, но она была не в силах пройти мимо. Бесшумно приблизившись сзади, она тихо проговорила:
– Весьма интересное занятие, особенно для такого места и времени.
Кристиан вздрогнул и обернулся. Чистыми голубыми глазами смотрел он на нее, силясь что-то сказать. Она легко перелезла через поваленное дерево и села с ним рядом.
Кристиан боялся пошевелиться. Он разглядывал ее лицо, не в силах отвести глаз. Он любовался пушистыми изящно изогнутыми ресницами, бросавшими длинные тени на бледные щеки; тонким изгибом бровей; правильной формы носом и четко очерченными бледно-розовыми губами. Вероятно, сама Афродита запечатлела на этих устах божественный поцелуй, отчего они стали такими совершенными и соблазнительными. Это лицо казалось ему таким родным и близким, как будто он знал его всегда, и вместе с тем оно было настолько божественно прекрасным, что могло принадлежать только