лопается, исторгает из себя обезьяну. Ловкая, быстрая, с собачьей головой, обезьяна скалит острые клыки. Прыжок, и зверь повисает на плечах брамайна, словно голодный самец-бабуин на детёныше антилопы. Металл наплечников лопается под напором хищных челюстей. Хлещет кровь, кипящая от чувств, мыслей, переживаний, но наземь падают разве что редкие капли.
Обезьяна пьёт, давится, глотает.
– Это не ваше воспоминание.
– Да, не моё.
– Где вы его взяли?
– Я подцепила эту заразу во время свалки. Полагаю, это энграмма одного из налётчиков. Не сомневайтесь, всё было именно так. Вот моё персональное воспоминание. Я специально начала с чужой энграммы, чтобы вы имели возможность сравнить.
С минуту Фрейрен молчал, изучая два воспоминания: личное и подхваченное. Минута – это очень, очень долго. Линда не знала, как толковать такую задержку – в свою пользу или наоборот. Дерзкая и насмешливая со всеми, включая любимого мужа, в присутствии Фрейрена она терялась, хотя и старалась не подавать виду. Только Регина Ван Фрассен, школьная подруга, умела держать Фрейрена на расстоянии – единственный человек, которому Линда завидовала в этом смысле.
– Это ничего не доказывает, – наконец произнесло начальство.
– Смеётесь?
– Я абсолютно серьёзен.
– Мальчик был под шелухой во время нападения на бункер!
– Он антис.
– Антисы опускаются под шелуху только во время взлёта! Это означает выход в большое тело!
– Он и взлетел.
– Позже!
– Это всего лишь ваши домыслы. Мы не знаем, как взлетают антисы. Мы о них вообще ничего не знаем. Возможно, процесс старта способен затянуться по внутреннему времени. Что же до времени внешнего, его и так прошло очень мало.
– Он сосал эмоции жертвы! Он эмпат!
– Вам могло померещиться. Адреналин – штука коварная.
– Хорошо, мне померещилось. А брамайну? Я не зря скинула вам обе энграммы. Брамайну тоже померещилось?!
– И это возможно. Но даже если вы правы… Сосал эмоции? Мальчик несколько лет прожил в стае флуктуаций. Да, он сосал человеческие эмоции, и не только эмоции. Последствия нам известны. Если он начал выход в большое тело, если пошёл на взлёт – почему бы ему не вернуться к старым привычкам? Нет, энграммы ничего не доказывают.
– Мальчик – ментал! Он был менталом всё время, которое провёл в бункере!
– И ни разу не раскрылся перед вами?
– Я не отслеживала…
– А перед отцом? Кавалер Сандерсон – сильный эмпат. У него большой опыт работы с трудными подростками.
– Я уверена, что отец знал. Знал и скрывал.
– С мёртвых спрос невелик.
– А с живых?
– Для обвинения такого уровня энграмм недостаточно.
– Вы должны потребовать, чтобы память господина Бреслау принудительно отсканировали. Вскроются факты…
– Предположим, я добился принудительного сканирования. И оно показало, что Ян Бреслау ни сном ни духом не знает о ментальных способностях