поддержания формы я бегаю, выбирая время, неурочное для других.
Много времени я провожу наедине с собой, ну а когда начинают донимать непрошеные мысли и мне надо отвлечься от себя, всегда могу себе позволить роскошь помощи другим.
И вот сейчас, в этом абсурдном сюрреалистичном месте человек, которому я пришел помочь, лежит напичканный седативами, а я рвусь отсюда на волю.
Глубокий вдох и выдох. Фокусировка.
Несколько раз проделав это упражнение, я, сидя, склонился над Зельдой и коснулся ее щеки. Разумеется, в этом был определенный риск.
Зельда не шевельнулась. Я тронул ее еще раз, на этот раз легонько похлопав.
Моя третья попытка заставила ее нахмуриться.
– Зельда? – окликнул я.
Она что-то бормотнула, не открывая глаз. А затем села, повела плечами и мутно огляделась. Одеяло скатилось, открывая, как мне показалось, желтую казенную робу, но то оказалась дешевая блузка «тихуана» с грубыми черными швами в рубчик.
– Зельда.
Она снова улеглась, отодвинулась от меня и ушла в сон.
Я сидел, закрыв глаза и делая глубокие вдохи. В уме я пытался создать какую-нибудь приятную картину. В итоге сложился образ маленького мальчика, который строил из плашек замки. Что, впрочем, порождало новые вопросы.
Видение с меня стряхнул женский голос:
– Ты.
Не обличение; просто местоимение, брошенное без всякой интонации. Словно этот возглас существовал в вакууме.
Зельда Чейз снова сидела, собрав вокруг себя одеяло. На этот раз ее глаза были открыты и уставлены на меня.
– Ты, – повторила она.
– Зельда, вы знаете, кто я?
Смятение.
– Я доктор Делавэр.
Ее губы скукожились в куриную гузку. Она поскребла себе подбородок, затем щеку, затем лоб. Громко рыгнула, поскребла себе шею, вращая головой, захрустела суставами пальцев.
Эти пять лет состарили ее на десятилетия: некогда породистый овал лица из-за поведенной скулы и подбородка превратился в скособоченный топорик. Рот ввалился, из чего следовало, что зубы повыпали. Цвет лица сделался землистым (пресловутый «уличный загар»), губы в пузырьках волдырей иссохли и пожухли. Белки глаз сделались розовыми. Неужто ей тридцать пять лет? На вид как минимум пятьдесят пять.
– Зельда…
Она приподняла руки в оборонительной позе, но вяло и неуверенно, как разучившийся боксер.
Я отсел от нее на стуле как можно дальше.
– Я – Алекс Делавэр. Мы с вами виделись несколько лет назад.
Молчание.
– Мне говорили, вы меня спрашивали.
Руки чуть приопустились. Смятение на грани ступора могло объясняться душевным расстройством, однако у меня складывалось мнение, что причиной здесь происки Кристин Дойл-Маслоу. Зельда в таком состоянии позвать меня вряд ли могла. А вот проекту Цапли явно был нужен официально зафиксированный пациент, и я, сердобольный болван, своим визитом совести на это купился.
Тем не менее надо было