бумаги». Пейте же, это хорошее сливовое вино!
– С бесами не пью и не ем, – жёстко отрезал я. – На вас жалуются в деревне, так что шли бы вы… куда-нибудь подальше.
– Из этой провинции? – насмешливо фыркнул он.
– Из этого Китая!
– Ах, как невоспитанно угрожать хозяину дома, где к вам отнеслись с достойным и подобающим гостеприимством, – грустно вздохнул старик Тян, повёл рукой, и наваждение исчезло.
Мы вновь сидели на голом полу, а перед нами лежали круглые листы кувшинок, наполненные речной тиной и жёлтым песком. Интересно, что у него было налито в кувшине: коровья моча или рыбий жир? Вот бы мы вздумали попробовать…
– Итак, вы дерзаете изгнать меня, смертные?! – очень нехорошо улыбнулся лис, и личина благообразного старика впервые показала острые кривые зубы.
– Я могу его кусь, – неуверенно предложил пёс. – Но он, наверное, невкусный. Но я могу. А тебя лизь!
– Мелкие людишки, неужели вы всерьёз считаете, что способны одолеть дядюшку Тяна? – громогласно расхохотался старик, окончательно меняя внешность.
Теперь перед нами стоял двухметровый гигант, голый и мускулистый, с длинными лисьими хвостами, звериной мордой и горящим взглядом.
– А не пошёл бы ты на хр…? – Мой вопрос остался без ответа, видимо, на русскую ругань китайские бесы не реагировали. И в общем-то имели на то полное право.
Мы с Гессом бегло переглянулись, а старик Тян опять принял лик смиренного старичка.
– Неужто площадная крестьянская брань приличествует столь учёному мужу? Право, я разочарован. Вы даже не попытались написать заклинание иероглифами красной тушью, чтоб отвадить меня от этих мест. Ах, ах, ах…
Я сунул руку в сумку, бутылки со святой водой не было, была фляжка с самогоном, но смысл пить, я же и так отлично вижу сущность этого беса. Тогда что? Этот уровень мы со старцем Пафнутием не проходили. А почему, кстати?
– Можно я его всё-таки кусь?
Не дожидаясь моего разрешения, Гесс храбро прыгнул на китайского беса и…
В общем, тому оказалось достаточно вновь принять свой истинный облик, чтобы перепуганный доберман весом в сорок кило кинулся мне на руки.
– Я боюсь! Он страшный! Спаси меня, папа-а!
– Я тебе не отец!
– Все так говорят.
С трудом выдохнув, мне удалось устоять на ногах, спуская эту скотину на пол.
Лис насмешливо дунул, от чего нас вписало в хлипкую стену под характерный хруст досок (надеюсь!), а не костей. Декарт мне в печень…
– Тебе больно? Больно. Я тебя лизь! Ещё лизь! Ты добрый, ты меня спас! Что тебе сделать, ещё лизь?
– Просто слезь с меня-а…
– Слез, – послушно спрыгнул с меня доберман, изрядно вмяв мне живот. – А теперь мы пойдём и наваляем нехорошему?
– Воистину, – согласился я, с трудом вставая.
Дядюшка Тян, уже ни капли не скрывающий своей жуткой внешности, хрипло рассмеялся, принимая одну из каких-то экзотических поз кунг-фу. Видимо, он рассчитывал на классическую китайскую драку.