выбежал из-за стены. Плевать на этих недоносков! Пробежав по коридору, ворвался в актовый зал, который был почти полностью усеян бездыханными телами и залит алой кровью. Раненная в ногу официантка пыталась выползти из-под огромного трупа северянина, а Майк осматривал какого-то мёртвого джихада. Больше не было никаких движений в этой комнате, а моя мать лежала рядом с эльфом.
Я рванул к тому месту и резко кинулся к телу своей матери. Она не дышала. Не двигалась. Её живот и грудь были будто решетом. Бесчисленное количество почти чёрных точек. Я… я не мог поверить в это; я плакал и кричал, как упавший маленький ребёнок, а мои слёзы впоследствии образовали целую лужу… море рядом с телом Лейлы Мане.
Клубозатворник
– Лейла… моя милая Лейла, – я обнял бездвижное тело и гладил по её волосам. – Зачем ты ушла так рано? Ты могла рассказать куда больше о жизни, религии и тайной, но истинной, истории. Нам столько ещё нужно было обсудить. Почему ты покинула меня? По какой причине боги столь злобны ко мне? И есть ли эти боги вообще? – Мне не удалось быть сильным, и слёзы продолжали заливать мою мать. – Ты была умна, мама; ты бы ответила на этот вопрос, и ты точно знала, кто это всё натворил.
Пока я горевал, вокруг меня тоже происходили события: Дис, скрестив руки на груди, общался с Майком, какой-то северянин пытался встать при помощи перевёрнутого стола, а та раненная официантка, облокотившись на стену, пыталась что-то сделать в своём смартфоне. Гарри, которого тоже не задел этот налёт, ринулся к ней и выхватил её гаджет. Прислужница в слезах пыталась отобрать свой телефон, а далее и умоляла, но дворецкий был непреклонен.
– Гарри, – взвыл я, – Гарри, позвони в скорую, пожалуйста.
Он засунул смартфон в свой карман и что-то сказал официантке, а та скатилась вниз по стене и закрыла лицо руками.
– Гарри-и-и!
– Мистер Марбас, не стоит звонить куда-ли…
– Это приказ! – Рявкнул я.
– Нет, я этого не сделаю, – дворецкий помотал головой, а я накинулся на него, путался его ударить, но он уклонялся и ставил блоки. Меня оттащил Дис и крепко зажал своими руками.
– Отпусти!
– Бася, успокойся, успокойся, – медленно говорил фример словами моей матери, и, да, он растрогал меня этой фразой.
– Мистер Марбас, я стараюсь для Вашей безопасности и ради Ваши матери.
– Да что ты можешь сделать теперь, когда моя мать уже мертва?!
– Это было её последним желанием. Она знала, что этот налёт вполне возможен, и вчера вечером просила меня сохранить Вашу жизнь и свободу.
– Дело говорит, – вступился Майк, как только остановился позади Гарри. – Майк знает, кто это сделал, но ранее подобного не наблюдал.
– Кто это? Кто эти животные? – Гнев во мне бурлил, как вода в чайнике.
– Инквизиция, – сквозь зубы цедил священник. – Инквизиция призвана, чтобы уничтожать неверных, тех, кто верует в ложных богов, то есть лаймеров.
– А причём тут моя мать?! Причём