через плечо, – до утра ты не мутируешь.
Сэм вытянулся на каталке. Астрид щёлкнула выключателем, неяркий свет диспетчерской сменился на почти темноту. Мерцали лишь экраны компьютеров и жидкокристаллические индикаторы. Сэм предпочёл бы освещение поярче, он сомневался, что сможет уснуть.
Лежа, вспоминал, как последний раз они с Квинном занимались сёрфингом. Сразу после Хеллоуина. Бледное ноябрьское солнце осталось в памяти ослепительным, чуть ли не летним, а песок на пляже и каждый камешек – будто позолоченными. В его воспоминаниях волны были чудесные, как живые. Голубые, зелёные, с белыми гребешками, они окликали Сэма, звали его забыть все печали и поиграть с ними.
Потом картинка изменилась. На вершине утёса стояла мама. Она улыбалась и махала Сэму рукой. Сэм прекрасно помнил тот день. Обычно по утрам, когда он занимался сёрфингом, она отсыпалась, но в тот день пришла на него посмотреть.
На ней была белая блузка и сине-белая, в цветочек, юбка с запа́хом. Волосы, много светлее, чем у сына, развевал крепкий морской ветерок, мама казалась хрупкой и ранимой. Сэм хотел крикнуть, чтобы она не подходила к краю обрыву, только мама бы его не услышала.
Он всё кричал, но она его не слышала…
Сэм резко проснулся от воспоминаний, превратившихся в сон. В диспетчерской не было окон, и он не мог понять, день сейчас или ночь. Все остальные, впрочем, ещё спали.
Сэм осторожно слез с каталки. Стараясь не шуметь, обошёл спящих товарищей. Квинн, в кои-то веки, спал спокойно и не болтал во сне. Эдилио посапывал на подушках, которые ему отдала Астрид. Сама Астрид свернулась клубочком на одном краю дивана, Пит – на другом.
Вторая ночь без родителей. Первую они провели в гостинице, эту – на АЭС. Где они окажутся завтрашней ночью?
Сэму не улыбалось возвращаться домой. Он хотел, чтобы вернулась мама, а домой не хотел.
На столе в кабинете заметил айпод. Сэм не питал оптимизма по поводу музыкальных вкусов неизвестного директора, которому, судя по семейной фотографии в рамке, было лет шестьдесят, но спать не хотелось.
Сэм прокрался мимо дивана, едва не задев руку Астрид, обогнул стол и полку с кубками, в основном, – за игру в гольф, едва слышно отодвинул кресло. Внезапно под ногами что-то мелькнуло. Крыса! Сэм отпрыгнул и врезался в застеклённую полку с кубками. Та с грохотом обвалилась.
Малыш Пити открыл глаза.
– Извини, – начал Сэм, но прежде, чем он успел выговорить следующее слово, Пит принялся верещать.
Звук был примитивным, звериным, он настойчиво повторялся и повторялся, напоминая испуганный визг бабуина.
– Всё в порядке, – сказал Сэм. – Я просто…
Внезапно у него перехватило горло. Сэм поперхнулся. Он не мог больше говорить, не мог дышать. Схватился руками за шею и почувствовал невидимые руки со стальными пальцами, сжимающие его горло, начисто лишая воздуха. Он вцепился в них, пытаясь разжать, а Пити визжал и размахивал руками, словно птица, собирающаяся взлететь.
Пити орал как резаный.
В кабинет вбежали Эдилио и Квинн.
Перед