довольно дороги – каждое из них в комплекте с необходимой электроникой стоит до 3000 долларов; соответственно, на создание большого инструмента оболочкового типа потребовалось бы очень много денег. К примеру, одна из нынешних реинкарнаций UNDINE – это Super-K, детектор Супер-Камиоканде, расположенный глубоко в цинковой шахте в Японских Альпах. Super-K содержит «всего» 50 000 тонн очищенной воды, то есть его мощность в 20 тысяч раз меньше той, которая необходима для обнаружения сверхновой в скоплении Девы. Тем не менее, чтобы покрыть стенки даже такой емкости, потребовалось 13 000 фотоэлементов, иными словами, на одни лишь фотоэлементы ушло 40 миллионов долларов. Простой расчет показывает, что если бы вы захотели создать инструмент оболочкового типа, способный разглядеть что-то в кластере в скоплении Девы – иными словами, весящий 100 миллионов тонн, – то вам потребовалось бы около 2 миллионов фотоэлементов общей стоимостью около 6 миллиардов долларов.
ATHENE и UNICORN воплотились в пудинговых конструкциях наподобие марковского инструмента, в котором зона обнаружения заполнена сеткой из фотоэлементов. Поскольку такая конструкция требует меньше детекторов на единицу объема, она стоит меньше, чем вариант Грейзена. Кроме того, ее показатели разрешения выше, поэтому она лучше подходит для телескопа.
Конструкция UNDINE была слишком большой и практически не давала шансов найти сверхновую звезду в течение срока жизни хоть кого-то из участников гавайского семинара, поэтому эту идею отвергли. По словам Артура Робертса, «UNDINE вернулась в свою темную и уединенную обитель, а другие участники обрели любовь и приязнь со стороны ученых»231. Поиск победителя был недолгим, а дальнейшая работа с ним оказалась необычайно плодотворной.
Научное наследие гавайского семинара проявляется в наши дни в многочисленных экспериментах по всему миру, которые уже привели к вручению двух Нобелевских премий. Однако, пожалуй, наиболее значительное наследие – это огромная сеть связей между людьми и странами. Присутствие на семинаре советских ученых имело особое значение. В заключительной резолюции участники семинара заявили о своем коллективном видении DUMAND как средства,
в наибольшей степени подходящего для сотрудничества заинтересованных ученых со всего мира в мирных научных исследованиях.
И все это происходило, несмотря на присутствие в кулуарах семинара множества шпионов с обеих сторон железного занавеса. Из-за того, что ученые отказались принимать их всерьез, их присутствие лишь укрепило ощущение международного товарищества. Джон Лёрнд вспоминает забавную историю с участием советского теоретика и большого эрудита Вениамина Березинского:
Там, как это обычно бывает на собраниях такого рода, присутствовали люди, присматривавшие за происходящим, – и из СССР, и из ВМФ США. Веня руководил работой одной из сессий. Наличие русского председателя было важным. Он говорил на довольно хорошем английском, умел читать по-английски, знал англоязычную литературу и так