жилистого, который, уклоняясь от удара, ответил Кольше ударом по верхней губе, разом взбухшей, как шар. Но боли Кольша не почувствовал, уклонился влево и снизу, в подбородок, снова ударил жилистого, а тот сверху успел влепить Кольше удар в висок, на секунду Кольша потерял ориентировку. Два-три раза маханул кулаками, но вхолостую, один туман в глазах, а когда левым глазом разобрал жилистого (правый глаз заплыл от удара), жилистый как раз косо ударил его ребром ладони выше ключицы, по шее. Чуть шея не свернулась, но Кольша понимал – прекращать драку нельзя, отскочил в сторону, хрипя кровью (рыжий все еще сидел на коленях, мотая головой), и, приняв стойку, на какую-то долю дал себе оглядеться. Жилистый шел на него («шестерки», рыхлого слизняка, почему-то вообще не было видно) – теперь уже без телогрейки, которая валялась далеко в стороне, в одной тельняшке; поднялся на ноги и рыжий; и в тот момент, когда Кольша снова схлестнулся с жилистым, обменявшись с ним по увесистому удару, голова у Кольши вдруг хрустнула, череп будто вмялся, из глаз выдавилась кровь. Кольша какую-то секунду очумело еще держался на ногах, а потом рухнул на землю.
Речной пароход, из окон которого лился свет и лилась музыка, все плыл и плыл вниз по течению Оби.
Рыхлый отбросил в сторону палку, которой ударил Кольшу сзади по голове.
– Может, рванем?
– Ну нет… – прохрипел рыжий, – подождем… – Вытираясь от крови и отплевываясь, он поднял с земли нож, вытер о штаны. – Этого ухарика надо проучить… оставить зарубы…
Стояли втроем, ждали, когда Кольша очухается. Только когда человек в памяти, только тогда его можно чему-то научить. А так – бесполезно. И потом – спокойно все было вокруг, тихо, ни души. Отчего не подождать.
– А парень ничего, – сказал жилистый.
– Ты иди еще облобызай его, – сплюнул рыжий.
– Смотри, не перестарайся.
– Не пойму… кто-то тут что-то вякает?
– Ладно, не заводись.
Кольша медленно приходил в себя. Приподнял голову. Всмотрелся в них, но, видно, не сразу признал. Но и когда узнал, особо не среагировал, так, махнул как-то рукой, и все.
Стал подниматься. Глаза мутные. Движения плывущие.
Нет, делать с ним было нечего.
Жилистый посмотрел на рыжего. Рыжий подбросил в руке нож, рукоятка плотно, удобно легла в ладонь. Жаль ему было расставаться с ножичком.
И в этот момент они увидели, как к ним, со взгорка, бежит тот парень, которого они уделали еще там, у «кедра».
– Щенок… – обрадованно процедил рыжий.
Откуда он взялся, очухался или спохватился, но он взялся, прибежал, видно, на выручку, и когда подбежал – растерялся: Кольша стоял на одном месте и раскачивался из стороны в сторону, обняв голову руками, а трое стояли и спокойно поджидали бегущего.
– Свое получить прибежал? Вовремя… – И не рыжий, который сказал эти слова, а рыхлый подпрыгнул к парню и передком сапога пнул ему под колено, чуть ниже чашечки, – парень взвился от боли, закружился