было убийство, безусловно убийство! Причем убить намеревались вовсе не Спирина, а его, фон Штраубе, и только поручик да случай, точнее ТОТ, КТО РАСПОРЯЖАЕТСЯ СЛУЧАЕМ, спас его от неминуемой смерти.
Ибо убивать таким способом…
О, уж он-то знал, где единственно умели подобным способом убивать!..
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Граф Литта еще не успел переоблачиться в домашнее платье, когда фон Штраубе был уже у него.
– Так вы полагаете, что это – вас?.. – проговорил он, выслушав рассказ взволнованного барона.
– А зачем кому-нибудь из Ордена убивать конногвардейского поручика? – ответил тот вопросом на вопрос.
– Вы, стало быть, думаете, что убийца – один из братьев Ордена? – спросил он.
Фон Штраубе вместо ответа лишь посмотрел на него выразительно. Да комтур и сам понимал, что вопрос несколько глуп. Так убивать умели только в Ордене, и способу этому было веков, наверно, шесть. Именно так еще в тринадцатом веке убили комтура дона Сильву, так в веке шестнадцатом убили неугодного Ордену макленбургского епископа, так сто лет назад был убит венецианский посол. Потом веревки убирались, и все объясняли провидением Божьим, из-за чего камень свалился на голову грешнику.
– Да, я напрасно спрашиваю, – после недолгих раздумий кивнул Литта, – вы конечно же правы… Однако сие означает (поскольку вас я в расчет по понятным причинам не беру), что под подозрением четверо.
– Трое, – поправил его фон Штраубе. – Ибо вас я также в расчет не беру.
– Отчего же? – прищурился граф.
– Оттого, что всего минутой ранее вы меня высадили из кареты, поэтому успеть с необходимыми приготовлениями никак не могли.
– Вы наивны, сын мой. Нет, я, конечно, этого не делал – да и зачем бы мне? Но вы как несостоявшаяся жертва не должны быть столь легковерны. Ведь у остальных орденских братьев тоже нет видимых причин для этого. Что же касается времени, то я бы, к примеру, мог соорудить все это еще поутру, когда вы покинули дом, чтобы направиться ко мне, а затем легко бы сумел, опередив вас, вернуться.
– Нет, – ответил фон Штраубе. – Да простите меня, отец, я о подобном тоже думал. Но такое никак невозможно – ведь мы отсутствовали долго, а в доме проживает более десяти человек, и за это время, вероятнее всего, балка обрушилась бы на голову кому-нибудь другому. Это мог сделать лишь тот, кто знал наверняка, что я вот-вот вернусь.
– Что ж, – сказал комтур, – достохвально, что вы обуздываете чувства разумом и не отрицаете с маху любой возможности, пока не взвесите все pro и contra. Уверен, это еще не раз поможет вам в жизни… Однако, не скрою, рад, что не нахожусь под вашим подозрением, – прибавил он. – Рад потому, что в таком случае вы, возможно, мне доверитесь и выслушаете мой совет.
– О, безусловно! – подтвердил фон Штраубе.
– В таком случае совет мой таков, – сказал граф. – Поскольку на подозрении только трое, а проживают эти трое и вовсе лишь в двух местах, то надо без промедления, сейчас же наведаться