с сомнением покачал головой:
– Ну, не знаю, не знаю. Вон, Азеф жив, здоров, проживает, по слухам, где-то в Аргентине, а уж таких провокаторов поискать!
– Ладно, если они его упустят, тогда уж мы возьмемся за дело. Но при отсутствии профессионального палача, можно сначала попробовать – чужими руками.
Лежебоко вздохнул:
– Может, вы и правы… Но признаться, будет жаль, если он пулей отделается. Как там у вас в Суде: палка, камень, веревка… – В глазах его заиграли злые, безумные огоньки. – Страдать он должен перед смертью, вот что я вам скажу! – И, увидев мой взгляд, спросил: – Что, не нравлюсь я вам такой?
– Еще меньше вы мне нравились, – сказал я, – когда давеча бредили про каких-то крыс.
– Про крыс?.. Ах, да… Но я и не бредил вовсе, а про крыс просто фигурально сказал. Хотя они, конечно, крысы, но только в человеческой плоти. Так вот, они уже тут, в Питере. Всегда сползаются туда, где близкую беду чуют.
Нет, на безумца он был не похож..
– Да о ком вы, Савелий Игнатьевич, о каких таких крысах в человеческом облике?! – спросил я
– А сами еще не догадались? Про тех подземных монархов, про короля с императором, про Луку и Фому!..
Дальше, сын мой, наш разговор покажется тебе разговором уже двух безумцев, но мы с ним знали, о чем говорим. Ты тоже поймешь, если прочитаешь статьи, которые я тут приложил. Уверяю тебя, там многое правда. И не дай тебе Бог, если этих Луку и Фому ты когда-нибудь увидишь воочию!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
(Так уж сложилась моя судьба, что мне потом довелось-таки их увидеть, причем не раз. И тоже могу подтвердить, что последующие записки отнюдь не плод разыгравшейся журналистской фантазии. – Ю. В.)
Из бумажного хлама
…поделиться с читателем тайной, в которую волею судьбы мне удалось проникнуть.
Мир наш причудлив, в него, как в матрешку, вложены многие миры, и кажется, несть им конца. Но вот случилось так, что вашему покорному слуге удалось проникнуть в самый нижний из миров, ниже которого, наверно, только сама Преисподняя, а может, он сам Преисподняя и есть.
Какую власть мы можем считать самой древней? Власть египетских фараонов, каких-нибудь шумерских царей? О, нет, их власть преходяща и далеко не так уж прочна. Есть иная власть, уходящая корнями в глубь самого человеческого естества. Это – власть Голода. Она была всегда и везде! Нищета и помойки – вот символы этой власти.
Неизвестно когда возникла их империя, но, поскольку свято место пусто не бывает, еще в немыслимой древности эта безликая власть воплотилась во вполне зримых властелинах. Они именуют себя Королем Нищих и Императором Помоек. Безусловно, их династии – самые древние на Земле.
Невозможно очертить границы их царств, ибо едва ли существует в мире место, где нет ни помоек, ни нищих. Там есть даже свой язык, столь древний, что он вряд ли знаком хоть одному лингвисту.
Власть монархов безмерна, их личные богатства поистине неисчислимы. Хотя их подданные живут в полной нищете, они, как