если надо подмогу из Таллинна вызывать? – пытаюсь отшутиться, но сразу соображаю, что сказал что-то не то, поскольку в телефоне слышны всхлипы.
– Ладно, сейчас три, около пяти буду в Пярну, где встретимся?
– Буду ждать тебя в кафе театра, знаешь, где это?
– Логично предположить, что в театре «Эндла» – других театров там ведь вроде нет?
– Приезжай, жду.
Сажусь на площади Свободы в свою машину, закуриваю мальборо и начинаю неторопливо ехать в сторону Пярну. При моей профессии важно соблюдать все правила общественной жизни.
Несмотря на то, что машина у меня крутая, я никогда не превышаю дозволенной скорости. Можете не верить, но меня ни разу не задерживала дорожная полиция. Так что в базе данных полиции меня просто нет.
Анне не выходит из головы. Что там могло случиться, раз она так встревожена, и почему именно я, по ее мнению, могу помочь ей? Анне вообще-то славная подружка. Когда мне требовалось поплакаться на чьей-то груди, то Анне с ее материнской натурой великолепно подходила для этого. Кроме того, когда мне надо было какое-то время не показываться на публике, квартира Анне служила превосходным убежищем. Она никогда не интересовалась, чем я занимаюсь, но все же, думаю, догадывалась, что я не такой уж тихоня. Ну да и что: нам было хорошо вместе, хотя она и была на пять лет старше меня. К тому же у меня сложились прекрасные отношения с сыном Анне. Мы даже играли с ним вместе.
К кафе театра я подъехал без четверти пять. По привычке окинул взглядом зал, подошел к барной стойке, заказал кофе. Затем приземлился в заднем углу зала и с интересом стал ждать встречи с Анне.
Ровно в пять в зале появляется красивая, светловолосая, высокая, стройная женщина средних лет. Анне всегда как Анне. Непременно модно и со вкусом одетая. На лице неуловимая, можно даже сказать высокомерная улыбка. Но я замечаю в ней и какую-то еще непонятную мне тень тревоги. Анне явно чем-то озабочена. Ее взгляд теплеет, когда она замечает меня. Льдинка в один миг вновь превращается в очаровательную женщину.
Встаю и подзываю Анне к своему столику. От нее исходит аромат каких-то изысканных духов. Очевидно, это одна из версий «Шанель». По-моему, именно такой запах лучше всего подходит блондинкам.
– Кофе, чай, капельку коньяка – ты, кажется, предпочитала мартель?
– Господи, и чего ты только не помнишь! – ласковый огонек, вперемешку с тревогой, не угасает в глазах Анне.
– Да, будь добр, коньяк и черный кофе, без сахара.
Подхожу к барной стойке и заказываю два мартеля и два кофе, один черный и другой со сливками и сахаром. Сам я пью кофе самым вредным для здоровья образом, со сливками и огромной порцией сахара. Взял бы для себя еще кремовое пирожное, но таких больше не подают, а если бы и подавали, то в данный момент это был бы неуместный выбор. Скромность ценится всегда. Спиной ощущаю взгляд Анне. Осознаю, что она оценивает меня: способен ли я помочь ей в беде? У меня-то с самоуверенностью проблем нет. Что за беда может случиться в маленьком курортном городе, с которой я не справился бы?
Снова