заботы, и никаким другом этот полицейский являться не мог.
Была служба соцобеспечения, которая только и ждала подходящего повода; были дела, которые делал он сам, места, куда ходил, когда прогуливал школьные занятия, рискованные предприятия, за которые он брался, выскальзывая из дома после полуночи. Если б коп узнал, чем занимается Джонни, ему пришлось бы принимать какие-то меры. Приемные семьи. Суды. При желании он смог бы его остановить.
– Как твоя мама? – спросил полицейский, все еще держа руку на тележке.
– Устает. У нее волчанка[7]. Поэтому быстро устает.
Полицейский нахмурился.
– В прошлый раз, когда я нашел тебя здесь, ты сказал, что у нее болезнь Лайма[8].
Так оно и было.
– Нет, я сказал, что у нее волчанка.
Лицо копа смягчилось, он убрал руку с тележки.
– Есть люди, они хотят помочь. Те, которые понимают.
Джонни вдруг разозлился. Никто ничего не понимал, и помощи никто не предлагал. Никогда.
– Ей просто нездоровится. Просто переутомилась.
Полицейский отвернулся, чтобы не слушать ложь, но его лицо осталось печальным, а взгляд упал на пузырек с аспирином и томатный сок. Судя по тому, на чем задержались его глаза, коп побольше многих знал и о пьяницах, и о наркоманах.
– Ты не один, кому больно, Джонни. Не один.
– И одного хватает.
Коп глубоко вздохнул, достал карточку из нагрудного кармана рубашки, написал телефонный номер на обратной ее стороне и протянул мальчику.
– Если что-то понадобится. В любое время дня и ночи. Я серьезно.
Джонни коротко взглянул на карточку и сунул ее в карман джинсов.
– Мы в порядке. – Он толкнул тележку, но полицейский опустил руку на его плечо.
– Если он еще раз тебя ударит… Тебя или твою мать…
Мальчишка напрягся и дернул плечом.
– Мы в порядке, – повторил он. – Я сам справлюсь.
С замиранием сердца – а вдруг коп остановит, станет задавать вопросы или вызовет женщину с суровым лицом из службы соцобеспечения – Джонни протиснулся мимо полицейского. Тележка зацепила прилавок возле кассы, и толстуха на продавленном стуле посмотрела на него сверху вниз. В магазине она работала недавно, и в ее лице Джонни увидел вопрос. Ему уже исполнилось тринадцать, но больше десяти никто не давал. Он достал из кармана и положил на конвейерную ленту сотенную.
– Можно, пожалуйста, побыстрее?
Кассирша надула пузырь из жвачки и недовольно нахмурилась.
– Легко, дорогуша. Давай.
Коп остался на месте, шагах в десяти у него за спиной, и, пока толстуха считала, Джонни ощущал на себе его взгляд. Он все же заставил себя дышать, и через минуту полицейский прошел мимо.
– Не потеряй карточку.
– Ладно. – Посмотреть ему в глаза Джонни не смог. Коп повернулся и улыбнулся, но не беззаботно и легкомысленно, а серьезно. – Всегда рад тебя видеть.
Он вышел из магазина, прошел мимо универсала, потом остановился и