в гости приглашать!
– А точно пригласите?
– Точно! – в голос кричат Ванюшка с Валентином. И Важен тоже кричит за ними следом:
– Точно!
– Ну, и что у вас не получается?
– А вот, видишь… По бокам мы хотим прибить бруски, потолще и покрепче, чтоб доски на них укладывать. Тетя Вера сказала: бруски лучше дубовые, они надежней. Взяли дубовые, а прибить не можем – гвозди гнутся. Вон, смотри – толстенные такие, а не идут. Все пальцы отбили.
– Силенки не хватает?
– Да нет. Просто не идут гвозди, и все.
– Не идут – и все, – повторил серьезно и деловито Важен.
– Тихо, клоп, – останавливает его Ванюшка. – Не мешай.
– Я не мешаю, я наоборот, эх, ты!
– Так, ладно, сейчас посмотрим. – Гурий подхватывает молоток, берет гвозди-двадцатку; под первым же его ударом толстенный гвоздище, действительно, гнется, как проволока. И главное – потом этот гвоздь никак не вытащишь плоскогубцами, так уцепист этот дубовый брусок-поперечина.
Намучился Гурий изрядно, прежде чем сумел-таки «пришить» бруски. Тут главное было сообразить, – как наносить удар: вначале несколько тихих, как бы нежных ударов по шляпке, а потом один – сильный и резкий, затем опять несколько тихих, как бы примеривающихся ударов, и снова – один резкий и мощный. В чем тут секрет – неизвестно, но при таком способе гвоздь не гнулся, а потихоньку-помаленьку, хоть и упрямо, но подвигался в глубину дуба. И уж, действительно, когда бруски были приколочены, а на бруски уложены толстые, сантиметра в три, доски, настил получился таким крепким и надежным, что мог вынести не только десятерых пацанов, но и пятерых взрослых в придачу.
Сколько было радости у ребят!
А когда закончили настилать доски, из дома вышел хозяин, старик Емельян Варнаков; за последнее время он заметно сдал, как-то усох, сгорбился, к тому же отпустил густую белую бороду и стал изрядно походить на лесного гнома-боровичка. Поздоровался с Гурием за руку, похвалил ребятишек:
– А смотри-ка, молодцы, ребятёшки, молодцы… – и улыбнулся заискивающе Гурию.
Гурий стыдился старика, отводил от него глаза.
– А что, сынок, – напрямую обратился Емельян к Гурию, – не заглядываешь к нам? Вон мать говорит – приглашала. Не идешь.
– Да так как-то… вроде некогда, что ли, – забормотал Гурий.
– Иди, иди, загляни к ним, – подтолкнула Гурия Вера.
Гурия как током ударило:
– Ну, ты-то чего?!
– А чего? – как ни в чем не бывало проговорила Вера. – Не чужие небось. Зайди, попроведай.
– Ага, ага, – обрадованно закивал головой старик, благодарный Вере за поддержку. – Пошли-ка, сынок, а?
Что делать? Гурий вздохнул с сомнением:
– Да не одет я… в трико, в майке. Неудобно…
– Э, брось, брось, сынок, – заулыбался старик, чувствуя, что Гурий начинает сдаваться. – Какие там неудобства среди своих?
Гурий растерянно взглянул на Веру, а та улыбнулась ему ободряюще:
– Иди, иди… Ну, чего ты?
И