кающийся человек обладает честностью и богобоязностью. Однако ничто не способно наделить смыслом пустое времяпровождение, никто прошлую бесплодность не исправит. Ныне же преображение происходило в душе творца, с вразумлением милостью Божьей происходило чудо. Таким пространным образом, творец претерпевал преображение своего внутреннего мира.
Изменившись душою, он однажды почувствовал, что хватка древесины ослабла, потрескалась, отчего он сумел высвободиться из оков векового древа. Закоченев, казалось, он разучился двигаться, однако сумел сделать усилие, метнулся назад, пав на свежую траву, в бессилии и анемии. Древо тем временем заросло и излечилось, остался лишь глубокий шрам удара молнии на кроне.
Так творец обрёл нежданную свободу, сколь и тогда в былой жизни, он мог пойти странствовать куда угодно, его влекла неизвестность, вернее он не понимал доподлинно для чего ему нужно куда-то идти, когда Господь здесь, рядом с ним. Но надо было ожидать пришествие Иисуса Христа, творцу предстояло встретить Господа. И покуда сие не произошло, не обрести ему успокоение. Он будет жить, покуда не огласит во всеуслышание – благословен грядый Судия праведный человеколюбивый!
Соки древа текли в нём, их течение он отчетливо ощущал в себе. Когда физическое движение возвратилось к нему, он ощутил своё бессмертие. Освещенный Духом Божьим, он восстал из праха и пыли былых суетных дел, словно феникс возродился, дабы пламенно воспарить верою и любовью к Богу.
Глава V. Жизнетворчество
Восставший юноша возвратился в родные края, полагая, будто он отсутствовал всего несколько дней, на самом же деле минули столетия с тех пор, как провидение заточило его в древе, дабы вразумить и даровать тому новую судьбу. Вначале он посетил уединенный дом на холме, в котором некогда жила муза. Но на том месте он застал лишь почерневший обветшалый остов человеческого жилища, полусгнившие доски коего держались на честном слове, ржавые гвозди не могли их более скреплять. Половина крыши вовсе обвалилась, отчего затопленный пол обвалился, и вместо него зияла яма подпола. Сей дом и прежде обуреваемый всеми ветрами, только почуяв завывание, немедленно сотрясался и робел. Остов нынче вовсе качался из стороны в сторону, желая оторваться от земли и взлететь. Находиться рядом с сей мертвой постройкой, было небезопасно. Однако творец ничего не боялся, казалось, более ничто не могло ему навредить.
Затем он вернулся к людям и те не поверили его фантастическому рассказу о молнии, заточении и освобождении. Слушая его проповеди о целомудрии и миролюбии, сочли за помешанного бродягу и нарекли сумасшедшим. Слыша ругательства, он не печалился, но глубоко скорбел потерей музы, которая давным-давно ушла в горний мир. Никто не мог утешить сего странного человека, никто не хотел приютить странника, не ведающего, какой нынче год от Рождества Христова и в какой стране