наживку без раздумий. Или разгадал смысл хода и принял игру?
– Шуба? Какое отношение имеют шкура с шерстью к геометрии? К тому же мировой?
Какой-то чрезвычайно неграмотный вопрос! Ответил штурман, невольно или вольно продолжая мою мысль:
– А такое, что мир скроен из кусков и кусочков. Как и твоя очаровательная драгоценная личная шкура. Популярно: ты сам кусок неоднородной геометрии. Неясно пока, какой. В смысле тёмной скрытой или же светлой видимой. Но «шуба», о которой упомянул капитан, не из класса геометрических конструкций.
Агуара-Тунпа открыто заявил – совсем небезосновательно – что вне Цеха Гора-Сфинкса народ ходит тупо невежественный и пропадает без перспектив вознесения, задавленный смертными объятиями здравого смысла. И теперь, торжественно перехватив инициативу, он с превосходством знающего оглядел собрание невежд и продолжил. Зачем и для кого? Я слушал его вполуха, с интересом наблюдая за игрой светотеней в рубке. Источников света не наблюдается, а тени бегают. Туда-сюда, сюда-туда… Почему больше никому не интересно? У Агуары фундаментальная подготовка. Как он легко о видах взаимодействия, о полях промежуточных бозонов… Вот – о фазовых переходах что-то… Да ими можно объяснять что угодно. Объяснение и реальность – всегда не одно и то же.
Одна из теней повела себя индивидуально, обрела человеческий контур и застыла справа от входного люка, рядом с Джино.
Агуара повествует о доменных стенках, разделяющих различные слои вакуума, пронизанных бесконечными и конечными струнами. Теория, сухая и безжизненная. Но он молодец. Без общего понимания вакуума к «шубе» Сибруса не подобраться. Вся «Арета», включая экипаж, погружена в «шубу». Мы пропитаны ею насквозь, от клетки мозга до последней элементарной частицы. Если только они, клетки и частицы, ещё имеют место быть. Но, как ни крути, мы тут и внутри, и снаружи усиленной, реализованной Сибрусом виртуальной «шубы». Она-то и закрыла нас от макропространства. И, естественно, от макровремени.
С одной стороны, лучше знать об этом побольше. С другой стороны, лучше не задумываться, иначе страх грозит захлестнуть то, чем обычно думают. Тогда дурдом покажется эталоном спокойствия. Тень у люка колыхнулась, из серой стала зеленоватой, как морская волна на закате. На что она реагирует? На мысли или слова? Надо прислушаться к Агуаре.
– Всякая частица окружена облаком виртуальных частиц. Они как бы и есть, и – их как бы и нет. Это и есть «шуба», постоянно являющаяся и исчезающая. Для примера возьмём электрон. Ты знаком с электроном, друг Андрий?
Друг Андрий молча жуёт половину уса. Взгляд его обращён в сторону зелёной тени, но её он явно не замечает. Но не слышать Агуару не может.
– Так вот, электрон окружён электрон-позитронными виртуальными парами, живущими в чистом вакууме. Само собой, минусы отталкиваются, а плюсы притягиваются. Так электрон приближает к себе растущую позитронную массу, и – увеличивает собственный заряд. Процесс