наворачиваются слёзы, хотя мне совсем не грустно в этом однообразном пейзаже. Мне даже очень…
Ви Са Ше не успел сказать, что ему, почему-то, очень даже радостно, но причину своей лёгкой эйфории он понять и объяснить не может. Язык онемел внезапно, тело безболезненно застыло до полной неподвижности, и он интуитивно почувствовал рядом чьё-то присутствие. Не было ни страха, ни малейшего намёка на внутреннее предчувствие опасности, а лишь полное спокойствие и умиротворённость в ожидании чуда. Он был уверен, что в эту минуту его изучали, как он изучал в микроскоп клетку организма. Что где-то решается его дальнейшая судьба, его будущий жизненный путь на этой чужой, но до боли знакомой планете. Но и в такой фатальный момент Ви Са Ше не ощущал ни волнения сердца, ни трепета души, ни смущения духа. Однако, относительно постороннего решения его судьбы он ошибся.
– Я рад приветствовать тебя, странник, на чудесной планете Мечты. Только здесь ты сам определяешь свою будущую телесную жизнь, поэтому не торопись с ответом. – Голос мягкий, но не усыпляющий, который сразу чем-то к себе располагал и ему верилось безоговорочно. – Итак, гость, какая твоя заветная мечта? Что ты хочешь в жизни изменить? Сделать?
Доктор поймал себя на мысли, что он совершенно не удивлён происходящим, а скорее наоборот – рад голосу, будто он его только и ждал. А на заданный вопрос Ви Са Ше мог ответить ещё на Земле, поэтому тратить время на ненужные раздумья ему не понадобилось:
– Моя единственная мечта, это стремление своими знаниями служить людям. Заниматься наукой и применять её плоды на всеобщее благо, а не во зло. Заниматься тем, чего я был лишён обманным путём на Земле. Творить добро, чтобы искупить вину.
Сказал и, затаив дыхание, стал ждать ответа. Он не знал, каким образом и кто творит жизненные метаморфозы, но понял суть, которая сводилась к следующему – на этой планете всякому прибывшему предоставлялась в дар его единственная мечта, а дальше уже он оправдывал своей жизнью данный свыше аванс.
Ответа Ви Са Ше не дождался, но Туман, или, как выразился он сам, искусственная субстанция, постепенно улетучился и он увидел себя стоящим на высоком холме, под палящими лучами чужой огромной звезды, в полном одиночестве и причудливом одеянии. А внизу раскинулся незнакомый город, с узкими и грязными улочками, невысокими домами, среди огромного количества которых имелись три большие площади, где ярко полыхали костры. А в центре города, как оазис в пустыне, сразу бросался в глаза грандиозный дворцовый ансамбль, занимавший огромную территорию и огороженный от остальной части города высокой, каменной стеной.
И тут Ви Са Ше увидел, что к нему, спеша и спотыкаясь, взбирается человек в сером балахоне и с растрёпанными волосами до плеч. Переведя дух, тот горячо заговорил:
– Почтеннейший доктор! Многоуважаемый Виталий Станиславович, наконец-то! Мы вас уже заждались!
– Меня? – таким поворотом событий микробиолог был просто ошарашен. – Этого не может быть! Минуту назад я и сам