узнать друг друга поближе. И я решилась на авантюру – уйти к нему на ночь. Это было рискованным предприятием – родители могли заметить мое отсутствие. И тогда я нашла в холодильнике мамино снотворное, прочитала инструкцию и подсыпала им в чай. Папа выпил и уснул. А мама ушла с чашкой в спальню. Я подумала, что она тоже приняла свою «дозу», но… В общем, что было…
Анна рассказывала со смешанным чувством обиды, страха и злорадства. Эмоции сменялись на ее лице. Руки сжимались в кулаки.
– На следующий день меня снова наказали. Мать орала на всю квартиру: «Дочь растет проституткой! Хотела отравить родителей ради квартиры!» Отец читал газету. Затем она крикнула ему: «Ну, сделай же что-нибудь!»
Анна всхлипнула, глаза наполнились слезами.
– Он подошел, медленно и молча стал душить меня своими огромными руками. Я с ненавистью кричала, что он мне больше не отец, что я его презираю, что он ничтожество, он сдавливал мне горло все больше и больше, пока я не стала терять сознание. А в конце несколько раз ударил меня головой об шкаф… Знаете, даже тогда они не сломили меня. Я собрала вещи, чтобы уйти из дома. Но мать подкараулила меня. Пришлось ждать еще пять лет, чтобы стать свободной.
– Анна, мне жаль, что с вами так обращались родители.
Анна быстро дышала, прижимала бумажный платок к мокрым глазам.
– Мне тоже жаль.
– Вырваться из этого ада – ваша победа. Вы смогли это сделать!
– Точно, это был ад. С молодым человеком мы расстались. Уже по моей инициативе – чувства прошли. Но я еще кое-что вам не рассказала.
Анна смотрит на меня, видно, что она на что-то решается.
– У нас же еще есть время?
– Да.
– Самый неприятный эпизод в моей жизни. И мне трудно начать.
– Анна, как считаете, может быть, вам будет легче рассказать об этом на следующей консультации? Я чувствую, у вас сейчас много чувств. Как думаете?
– Нет, я хочу сейчас. Мне уже сейчас страшно, ждать еще неделю я не смогу.
– Я готова вас поддержать, что бы вы ни рассказали.
Анна смотрит на меня, задумывается, потом продолжает.
– Жить с родителями было невозможно – они не слышали меня. Чем старше я становилась, тем яснее понимала, что их мнение – это всего лишь одна из возможных позиций. Есть другие люди, которые думают иначе, есть другая, свободная жизнь. Все это мне было нельзя. Ситуация становилась абсурдной настолько, что в 19 лет мне нужно было возвращаться домой в 22.00. Пойти на дискотеку или в гости к подружке – только с позволения мамы. И то ее надо было уговаривать неделю. Сначала она всегда не разрешала. Что бы я ни предлагала, она говорила: «Нет, это не надо, нет, это не подойдет тебе. А зачем это нужно?» Шанс уехать из дома подвернулся случайно. Для отличников была возможность перевода в Москву. Тогда я поняла – вот он, мой счастливый случай. Родители узнали об этом, когда уже были куплены