пространства, чтобы приземлиться, а не разбиться о скалы или деревья. Но лично я бы предпочёл разбиться о скалы, чем приземлиться там…
Тсар-Киркс-Тсир угрюмо молчала, изредка исподлобья бросая на Кирка полные ненависти взгляды. И не только потому, что имперская мартышка обращалась к ней почти как к рабыне – на Ксионе-II, будь она в рабстве, её бы так и называли: «Тсар», без упоминания имени сердца и родового имени. Но вот это вот его «Тсарка» – это уж он точно придумал, чтобы посильнее её унизить. Совсем собачья кличка какая-то, в самом деле… Хотя Тсар-Киркс-Тсир эту его выходку относила к меньшей из зол. Гораздо хуже было то, что Кирк ван Детчер продолжал убеждать её, будто мама погибла. Причём делал он это с таким настойчивым спокойствием, словно предлагал ей изменить план на выходные; типа сегодня будет дождь, поэтому лучше не ехать на море, а заняться чем-нибудь дома… И ещё всё так обстоятельно объяснял, тварь… нет, очень не нравился ей этот Кирк ван Детчер… Хотя, почему – Кирк ван Детчер?! Он к ней по-собачьи обращается, и она к нему так же будет: просто – Кирк! И никаких ему родовых имён или там имён сердца!.. Хотя, у мартышек таких имён и не бывает вовсе, это у них что-то другое обозначает… или родовое имя всё-таки есть?.. Да плевать на него, в конце-то концов! Помог бы маму отыскать, а там – пусть катится себе, в свою сраную мартышечью империю…
– Как нога? – неожиданно спросил Кирк и в голосе его внезапно проступило что-то похожее на заботу.
– Что?! А, нога… – растерялась Тсар-Киркс-Тсир. – Ничего вроде бы, полегче уже… Спасибо, – добавила она зачем-то.
Нога и правда уже почти не болела. Ну, то есть, совсем-совсем капельку. Особенно если на неё не наступать. Когда наступаешь, тогда уже… ну, ничего, она справится. Она сильная. А бить себя она ему не даст. Пусть только попробует макака имперская, она ему глаза вырвет и сожрать заставит. Хотя это он, наверное, пугает просто, хочет чтобы она передумала и отказалась. А вот, хвост тебе собачий, мартышка…
Кирк внимательно посмотрел на Тсар-Киркс-Тсир, словно бы слушая её мысли (девушка даже на миг неловко себя почувствовала под этим его взглядом), затем кивнул, повозился с панелью управления картопроектора и снова ткнул пальцем в объёмное изображение местности, медленно вращающееся над полом гаража.
– Мы выйдем из бункера с чёрного хода, вот тут. Видишь? Это труднодоступное место и здесь нас ждать не будут. А потом нам придётся очень быстро идти по скалам. Тут тебе понадобятся все силы, девочка. Поэтому оружия мы возьмём по минимуму, тем более что в Долине Отходов от него всё равно пользы никакой, один вред только.
– Почему это? – мрачно спросила Тсар-Киркс-Тсир.
– Там в некоторых местах очень странно ведёт себя плазма, – пояснил Кирк. – Иногда магнитное поле почему-то просто перестаёт её удерживать. И тогда плазморазрядник превращается в яркое такое небольшое солнышко. Прямо в руках. Это там не всегда и не везде так, но никогда не знаешь, где эти места находятся или где они