для Бати, садясь рядом с ним.
– Хорошо, – сказал Батя, – и отхлебнул из стакана в резном серебряном подстаканнике.
С полчаса пили кофе. Решили делам особенно не предаваться, готовится к выборам.
– Мне все равно кто, лишь бы не марсианин, – сказал старичок Прохор.
– Плохо, – сказал Батя. – А то и хорошо.
– Что плохо? – встрепенулся Прохор.
– Что все равно, – ответил Батя.
– А что хорошо? – спросила Василиса, подливая отцу горячего кофе.
– Что не марсианин, – ответил Батя.
– А хоть и марсианин. Они красивые, – сказала Василиса.
– И головастые. У них из-за того, что сила тяжести меньше, мозг лучше работает, – поддержал Василису Иван.
– Вот у них, кто силы тяжести-то нашей – настоящей, не знает, фантазии, сумасбродства всякие и начинаются, – вступился за своих старичок Прохор.
Марья Моревна сама в спор не вмешивалась, зорко следила, не закончились ли ватрушки и пироги на столе.
В прихожей затопали, загремели крышкой бадьи с живой водой. Дверь раскрылась и в горницу вошел Джон, поздоровался со всеми.
– Я щуке карасика бросил. Ест она карасиков?
– Да ты что, сосед! У нее и зубов не осталось. Рыбные котлеты готовлю, и на пару бывает. А ты карасика! – засуетилась Марья Моревна.
– Да ладно, пусть при старухе поживет, может, ума наберется.
– Наберется, обязательно наберется, – сказал Иван. – А как вырастет, мы его отсадим. И будет у нас в хозяйстве два советчика – один для тех, кто постарше, а второй для нас с Василисой.
– А может, она зевнет, и его случайно проглотит. Карасик совсем маленький, – сказал Джон.
– Ну, тогда и спору конец, – порешила Марья Моревна.
Джон сел к столу, налил себе кофе, потянулся за ватрушкой.
– Я к вам что, собственно пришел? Видели, сколько галок на ветках. А еще скворцы, да всякая прочая летающая живность. Беда будет с урожаем. Посоветоваться пришел.
– Да и мы с утра вспоминали об этом, – сказала Марья Моревна, – как Прохор в прошлом году с ними наперегонки летал.
– А перец-то какой, перец-то! – попробовал оправдаться старичок Прохор.
– Нет, так их не отвадишь, – сказал Иван. – Я вот читал в книжке, что у нас в сундуке на дне лежит, что надо десяток птиц пристрелить, да на шестах по полям поразвесить. Этого они боятся и улетают.
– Кому ж такая судьба завидной покажется. Конечно, улетят, – поддакнула Василиса.
– Плохо, – сказал Батя, надкусывая кусок пирога.
– Что плохо? Пирог не удался? – испугалась Марья Моревна.
– Десяток – мало, – Батя откусил снова.
– Ну, вроде, ест, – успокоилась Марья Моревна, – не оплошала, значит, с пирогами.
– Правильно, Трофим Трофимыч, уж если стрелять, так чтоб на всех соседей хватило. У каждого, у кого садик, у кого огородик есть. Хоть и при аэродроме живем, на всем готовом, а скучно иногда бывает, к природе руки тянутся, погладить ее, в земельке покопаться, – Джон заметил, что в чашке закончилось