Пьесы и тексты. Том 2. Михаил Угаров

коренья и ела. Тридцать лет ела.

      ЛИЗКА. Обрезки – отдать котам.

      НАТАША. А странная такая… Говорит – живого есть нельзя! Как же ты, говорит, Наташа, живое ешь? Это ведь – что самое себя есть. Это ведь, Наташа, грех!.. Мяса не тронь, крови не лей, курочку и ту – пожалей! Одни только коренья: свеклу, морковку, репу пареную. Вот смотри ж ты, странно как говорит.

      ЛИЗКА. А кровь – котам отдать на лакание.

      ОЛЬГА ДАНИЛОВНА (помолчав). …свежий язык ошпарить кипятком и немедленно снять с него кожу… добавить перебранный изюм и проварить хорошенько…

Молчание.

      Она, Прохорова, просто так ничего не делала. Она – все с уклоном. И это, между прочим, не просто так. Она – вегетарианка, Прохорова.

      НАТАША. Нет! Что ты. Такое бывает – кто от мяса отказывается.

      ЛИЗКА. Лев Толстой.

ОЛЬГА ДАНИЛОВНА сняла очки, аккуратно сложила их, улыбается.

      ОЛЬГА ДАНИЛОВНА. Я сейчас, Наташка, все поняла. Не смей мне сейчас, Наташка, слово сказать. Сидишь – сиди, а слова сказать – не смей. Ты своими кореньями последний довод мне дала. Я ее разоблачила!

      НАТАША (испуганно). Ольга Даниловна!

      ОЛЬГА ДАНИЛОВНА. Молчи.

      НАТАША (в панике). Ольга Даниловна!

      ОЛЬГА ДАНИЛОВНА. Молчи.

Молчат.ОЛЬГА ДАНИЛОВНА снова надела очки, прокашлялась.

      …сердце вымыть. Отсушить на салфетке. Нарезать небольшими кусками. Обжарить на горячей сковородке… (Сняв очки.) Прохорова. Она на себя наказание такое наложила – коренья. Себя самое – наказывала!

      НАТАША. За что?

      ОЛЬГА ДАНИЛОВНА. Искушение ей было. Хоть и устояла она против него, но в мыслях своих – согрешила. Крепко, видать, напугалась, если вегетарианкой стала. (Подмигивает.) Наташа, а, Наташа… говорят – человечье мясо сладкое?

НАТАША молчит.

      А-а! Соблазн! (Смеется.)

И наступила тишина.Старухи почему-то уставились на ЛИЗКУ.ЛИЗКА лицо ладошками прикрыла, заревела. Слезла со стула. Пятясь, задом, отступает к гардеробу. Залезла в гардероб и дверку за собой прикрыла.

      ЛИЗКА (приоткрыв дверку). Я в живот пну, если что!

Захлопнула дверцу.Тишина.

      НАТАША. Знаешь, Ольга Даниловна… Я сейчас вот что вспомнила. Когда Прохорова тридцать лет назад уходила… И уж на пороге она стояла… Вернулась и в щечку меня поцеловала! Вот оно как было. Дай, говорит, я тебя напоследок хоть в щечку поцелую.

Молчат.

      ОЛЬГА ДАНИЛОВНА (тяжело опустилась на стул). …мозги замочить в холодной воде. Потом очистить от пленок. Жарить до образования золотистой корочки… Начну, благословясь.

Идет к плите. Выбирает кастрюльку – одна слишком узка, другая широка, третья – цветом не вышла. Добралась до самой маленькой, до голубенькой. Сунулась.Но тут из гардероба пулей вылетела ЛИЗКА – хвать крышку с кастрюлечки, другой рукой – выхватила что-то из нее, за спину сунула. И взвыла от боли – из кипятка таскала.

      ОЛЬГА ДАНИЛОВНА. Дай сюда! Дай, паршивка!

ЛИЗКА сразу в гардероб.

      (Барабанит в дверку