солнце в зенит, – Алекс усмехнулся, – не вопрос, захотелось уменьшить яркости, всё же Эгоплерома не солярий, – призвал на выручку кучевые облака. Смутился итогом, посмотрел на дракона, тот делал вид, будто ему всё равно, это досаждало. Пришлось придать результатам абстрактные формы, избавив от привычки подражать питомцам зоопарка. Творческая мука, вне зависимости от причины возникновения, – задача не для избалованных усердием трудоголиков.
Когда под ногами навязанная почва, а выше фальшивого горизонта – самодельное небо, почему-то нет желания творить себе подобных, хочется немного обустроиться. Алекс не сомневался, он либо умер, либо спит, либо в коме. Определиться точнее не получалось, так как виденные редко сны помнил фрагментарно, умирать и вовсе раньше не приходилось, а про состояние в коме только в сериале смотрел, при этом мир Эгоплеромы казался привычным и все его действия выглядели логично.
Закладка паркового ансамбля сразу на старте оголила массу физико-ботанических проблем, не все из них решились наилучшим образом. Однотипная процедура по материализации элементарных вещей, будь то травинка, песчинка и далее по смыслу, а также и более сложных конструкций – куст, дерево, россыпь камней – навели Алекса на идею создать некое подобие хранилища – кладовую Эгоплеромы. Другими словами, готовый либо незавершённый предмет не аннигилировался с концами, а просто, теряя визуализацию, растворялся в окружающем эфире. По мере необходимости объект извлекался в нужных количествах, при этом не требовалось хранить в памяти все детали до мелочей, достаточно помнить о его существовании в качестве образца, тем самым сосновый бор на десяти гектарах – минутное дело, если бы не одно «но».
Деревья падали друг за другом то ли под топорами лесорубов-призраков, то ли от нашествия невидимых бобров. Рухнувшие стволы безжалостно стирали видовые различия между парковой аллеей и девственным буреломом, лишая дизайнера ландшафта остатков терпения разбираться в причине: корни ли слабо развиты, крона ли перегружена?
– Александр, – не сказать, что голос дракона издевался, но и сочувствия в интонации не прослеживалось, – творческая личность, а создатель иным и не вправе существовать, обречена на собственное представление о прекрасном. Созидай! Ни на кого не обращай внимания! – спрятал лик за лапами, продолжив подглядывать в щель между пальцами.
В молчаливом ответе Алекс продолжил ниспадающий взгляд гиперболическим взлётом головы, намекая на существенную разницу меж искусно сотворённым небом и убогой поверхностью тверди. Закончив уничижающий жест, прокомментировал: – Ни в чьих советах не нуждаюсь, – со спокойной совестью продолжил начатое.
Как ни заливайся сладко консенсус-соловей фальшивым нотным письмом, диссонанс безмолвия действовал угнетающе. Вид стоящей по стойке смирно травы, равно как и пары-тройки деревьев, несущих службу почётного караула, провоцировал начальные симптомы отрезвления, мутило. Не то что отдыхать, ходить