чтобы воспользоваться дымовой завесой, отчего мы еще больше потели. А комары продолжали жалить нас сквозь соленую от пота, продымленную одежду, на которую мы вылили чуть не весь репеллент из бутылки.
Заявились, похохатывая, друзья Рэндалла, которые, как и он, на народных сходах – пау-вау – били в ритуальные барабаны или участвовали вместе с Рэндаллом в плясках. Двое из них были под кайфом, но Рэндалл и ухом не повел. Он был целиком поглощен правильным обустройством обряда очищения – расстелил перед входом в парильню одеяло из лоскутов в форме звезд, установил подставку для священных трубок, раковину для воскурений шалфея, стеклянные банки для порошкообразного снадобья, ведро и ковшик. У него словно в голове была спрятана мерная рейка, которой он измерял расстояния между этими священными предметами. Каппи все это выводило из себя. Но другим подход Рэндалла импонировал, вот почему у него было полно друзей на разных индейских территориях – как раз в тот день он получил в посылке от друга из племени пуэбло банку снадобья, теперь стоявшую радом с другими такими же банками. Он напевал себе под нос песню про набивание священной трубки и подготавливал к ритуалу свою трубку, и так был этим поглощен, что даже не замечал прожорливых комаров, плотно облепивших его шею сзади. Я их начал отгонять.
– Спасибо, – буркнул он рассеянно. – Я помолюсь за твою семью.
– Круто, – отозвался я, хотя от его слов мне стало неловко. Мне не нравилось, когда за меня молились. Отвернувшись, я буквально кожей ощутил, как его молитвы ползут по позвоночнику. Но в этом был весь Рэндалл, всегда готовый заставить тебя почувствовать неловкость из-за явного превосходства всех тех премудростей, которые он узнал от стариков, в том числе и от стариков в твоей семье, потому что пекся о твоем же благе. Мушум проинструктировал Доу, как правильно выстроить эту парильню, а уж Доу передал это знание Рэндаллу. Каппи поймал мой взгляд.
– Не бери в голову, Джо. Он и за меня молится. Его снадобья действуют: из-за них девчонки к нему так и липнут. Так что ему надо практиковаться.
У Рэндалла был точеный, точно высеченный на камне, профиль, гладкая кожа и длинная коса. Девчонки, особенно белые, им очаровывались. Однажды летом у них во дворе целый месяц жила в палатке немочка. Она была симпатичная и носила босоножки с застежкой на лодыжке – до нее никто в резервации не видел таких, и над Рэндаллом стали подшучивать из-за этих босоножек. А потом кто-то подглядел название фирмы-изготовителя – «Биркеншток», – и это слово стало кличкой Рэндалла.
В воздухе стало совсем жарко, и мы принялись жадно пить из ковшиков священную ритуальную воду. Я завидовал парням, которые заходили в парильню, потому что внутри они так распаривались, что потом, когда выбирались оттуда, ночной ветерок обвевал их приятной прохладой. Кроме того, волны горячего воздуха, поднимавшиеся от раскаленных камней-«дедов», отгоняли комаров. Скоро все вошли внутрь. А мы с Каппи бросились подносить ко входу парильни обжигающие камни на лопатах. Рэндалл