меня. Но я ему промеж ног и врезал, вразвалочку. Он ойкнул и занял в кустах мое место. А я, выбравшись на тропинку, побежал дальше.
Вот он – финиш. Совсем рядом. Голова кружится, из разбитого носа снова пошла кровь. Но заветную черту я все-таки пересек.
Наконец долгожданное построение. Голова все еще кружится. Слава Богу, кровь из носа не идет. Командир отряда зачитывает списки заслуживших краповые береты. Среди зачитанных фамилий есть и моя.
До войны в Чечне остается два года.
Не нажимай на спусковой крючок
Неделя на нашем блокпосту была тихая и спокойная. А потом повадился стрелять снайпер. Один-два выстрела в день, но, слава богу, пока ещё никого не убил. Последней каплей для меня стало… Об этом я расскажу позже, а сейчас я лежу в засаде, приклад СВД прижимается к моему плечу, словно женщина, а в оптический прицел я пытаюсь уловить блик, который выдаст мне местоположение снайпера. Странный блик увидел я: он двигался на уровне кустов, и было такое ощущение, будто снайпер даже не скрывается. Но и передвигаться в нашу сторону с оптикой, которая давала бы такие блики, он вряд ли бы смог. Палец мягко стал надавливать на курок, вот-вот должен был произойти выстрел…
Неделя на блокпосту была словно рай. Машины проезжали редко. Местные жители, дружелюбно к нам настроенные, часто приносили свежие овощи и фрукты. А ещё к нам стала заходить девушка со своим братом, очень худая, измождённая. И нам казалось и, может быть, не только казалось, что они вечно голодные. В селении, настроенном к русским войскам дружелюбно, она была изгоем. Её мужа несколько месяцев назад убили при ликвидации банды боевиков. Родителей у неё и брата не было, а в селении помогать никто не хотел. Вот она и приходила к нам вместе с братом, зная, что мы никогда не откажем в пище и в помощи. Странно, жена боевика, который воевал против России, находила помощь и поддержку у тех, кто убил её мужа. Однажды они снова пришли к нам, и её брат, которому было лет девять, принёс маленького котёнка. Не знаю, знал ли он русский язык, единственное, что он нам говорил, протягивая этого малыша: «На, кормите!» – и плакал. Только через несколько дней мы узнали, что этого котёнка они нашли на развалинах своего дома. Это был единственный детёныш, который выжил у их домашней кошки. Вспомнив старую арабскую сказку, мы назвали котёнка Сезам. Он прижился у нас, но и хозяев не забыл. Когда они подходили к нам за едой, он всегда бежал к ним навстречу, держа хвост трубой и радостно приветствуя их громким мяуканьем.
Как я и говорил, первая неделя была раем. А вот потом появился снайпер, и не было дня, чтобы по нам не стреляли. Не знаю, из чего он стрелял. Выстрелы были меткие, но, к счастью, они не пробивали бронежилеты и каски, которые были на нас. Такое ощущение, что стреляли из мелкокалиберной винтовки. Местные жители тоже не знали, кто бы мог это делать, так как в двух ближайших посёлках к нам были настроены дружественно и миролюбиво. Сезам уже