И в разведку бы пошёл, – улыбаясь, сказал он.
– Никогда в жизни я больше не подведу Вас, товарищ прапорщик, честное слово! – сказал я своему взводному.
В небо ушла сигнальная ракета, и колонна снова двинулась в путь. В кабине у меня сидел лейтенант Ковальский.
– А что ты знаешь про своего взводного? – спросил он.
– Только то, что он воевал, будучи пацаном.
– А ты знаешь, почему он до сих пор в армии?
– Нет, – честно ответил я.
– По его собственной просьбе министром Соколовым был отдан приказ о том, что ему разрешается служить и после пятидесяти лет. Он круглый сирота. И в партизанский отряд попал тогда, когда его деревня, в том числе и его родители, были уничтожены карателями. Ты должен гордиться, что у тебя такой взводный.
– Я буду! И больше никогда его не подведу.
Вот и из учебки мы вышли. Мы уже не «черепа», а «духи» («дух» – молодой солдат). Нас распределили по боевым подразделениям. Но каждый раз, когда я проходил мимо прапорщика Цыбули, я отдавал ему честь, идя строевым шагом, будто шёл мимо генерала.
***
Вот мы и приняли присягу. За каждым из нас закрепили автомат, держа который, мы давали клятву на верность Родине. Теперь стоим в строю полноценными солдатами. К нашему взводу подошёл прапорщик Цыбуля, зорким отеческим взглядом он оглядел нас.
– Ну что, ребята, теперь и вы настоящие солдаты. А я свою присягу дал в сорок втором. Тогда мне было тринадцать лет. Пойдёмте, перекурим.
Всем взводом мы зашли в курилку. Появились пачки сигарет. У каждого свои, и все старались угостить прапорщика Цыбулю.
– Не, ребята. Я сегодня покурю свои, домашний самосад, – ответил он на наше предложение.
Ловко выхватив из кармана кисет, он набил козью ножку из газетного листа, смачно затянулся и рассказал нам ещё одну историю из своей жизни.
«Деревня Барановка недалеко от Минска. Всего-то домов двадцать. Мы с моими друзьями были на рыбалке. А когда вернулись домой, узнали страшную весть. Началась война. Паника в деревне поднялась только тогда, когда селяне узнали о том, что руководство – председатель колхоза и его окружение – куда-то исчезли. Я не догадывался, что они по приказу партии ушли в лес, куда заранее уже было перевезено оружие и сделаны склады с боеприпасами. Об этом я узнал позже. О том, что всё давно готовилось к войне. К войне не наступательной, а оборонительной. А потом пришли немцы. Что они творили в нашей деревне! В здании бывшей администрации они устроили комендатуру. А ещё набрали не-сколько человек из местных жителей, которые стали их холуями и работали полицаями. Семью председателя правления повесили на второй день пребывания немцев в селе.
Самое страшное и противное, что немцы по отношению к местным жителям вели себя лучше, чем те прихвостни, которые устроились к ним полицаями. Вот те, пользуясь своей защищённостью и безнаказанностью, творили беззаконие. Они