сердце, не просто биться быстрее, оно заставляет выпрыгнуть его из груди лягушкой. Девушки. Тоже мулатки. Стройные, гибкие, длинноногие, в открытых бикини – лишь тонкая полоска ткани меж дышащих соблазном ягодиц. Тропические нимфы. Их здесь дюжина, может быть, больше. В такт бешенному ритму ударных, их гладкие тела извиваются, вращаются, гнутся, вздрагивают. Отсветы костра и тени ночи причудливо переливаются, играют на бронзовой коже. Роскошные волосы размётаны. В руках некоторых танцовщиц бубны. Бубны вторят барабанам. Они звенят, они чеканят свой ритм, сплетаясь с грохотом дарабук. Бубны бьют по бёдрам, по точёным лаковым бёдрам. Всё сильнее, всё яростнее, всё быстрее. Пляска становится пожаром, искрящимся фейерверком, ураганом.
Где он? В одной из дальних стран, где ему никогда не суждено было оказаться? Что это? Видение, навеянное агонией? Значит, верно говорят, что смерть от замерзания – блаженство. Умирать не страшно!
Мулатки сбрасывают остатки одежды. Вот они, совершенно нагие, мелькают под пламя костра. Ритм становится бешеным. Пляска всё резвей, всё неистовей…
Тот призрак в балахоне – галлюцинация, вызванная замерзанием. А это видение – признак умирания. Эйфория. Защитная реакция мозга. Теперь всё ясно. Теперь всё прекрасно.
Но тут одна из девушек внезапно останавливается. Её взгляд падает прямо на него. Она выходит из хоровода, идёт, мягко ступая по песку. Она идёт к нему.
Её стройные бёдра плавно раскачиваются. Её груди – высокие, словно два больших яблока, с чёрными изюминками напряжённых сосков. Её живот плоский, как лакированная полочка для хрустальной посуды. Там, внизу – манящий тёмный пушок… Её кожа – бархатистая, словно персик. У неё волосы – до поясницы…
Она тоже прекрасна. Как смерть от замерзания. Как это видение. Она прекрасней, чем это видение.
Девушка подходит совсем близко, и садится на корточки, в двух шагах от него.
– Скучаешь, кабальеро? – игриво улыбаясь, спросила она.
Она произнесла это по-испански. Но он понял её. Он откуда-то знал этот язык. Он понимал его так, будто бы говорил на нём с рождения.
– Э…
– Идём со мной! – она взяла его за руку, и увлекла за собой.
Некоторое время они шли вдоль берега, и когда звуки барабанов стали едва слышны, обнажённая красавица остановилась. Луна на небе настолько яркая, что на пляже светло, почти-что, как днём.
Она призывно глядит на него лучистыми карими глазами. С её волосами играет ночной бриз. На нём – только длинные цветастые шорты. Он замер. Он не знает, что делать с руками. Он не знает, что делать с ней.
– У тебя никогда не было девушки?
– Я…
Она прижалась к нему. Её тело горячее и трепещущее.
Он чувствует, как пушок меж её ног, коснулся его бедра.
Одна рука девушки, обвила его шею, другая проникла за пояс, опускается ниже, находит, ощупывает, сжимает…
Его дыхание становится частым. Там, внизу, разгорается жар, растёт напряжение, будто сжатая стальная пружина готовится всей своей силой выстрелить вверх.
Её