языка и литературы и мечтательно добавила: – Если бы не в подобных обстоятельствах!
Дружно запечалившись, мы затрясли головами и завздыхали.
Потратив на обсуждение интересной темы ещё минут двадцать, мы успели допить банку кваса и теперь медленно, но верно клевали носами, паузы между словами становились всё длиннее, и всё труднее было удерживать нить разговора. Наконец Ирка встрепенулась, с трудом выползла из кресла и, глянув на нас сверху вниз, внесла предложение:
– Может… это, полежим под яблонькой на одеяльце?
Полежать под яблонькой на одеяльце было нашим излюбленным занятием во время летних каникул, поэтому, обреченно покивав, мы с Надькой откликнулись на предложение и отправились за одеялом и подушками.
***
Часа через полтора я открыла глаза и зевнула. Рядышком тихо посапывала Надька, хозяйки на одеяле не наблюдалось. Лениво потянувшись, я перевернулась на живот и оглядела сад. Однако участки здесь не подмосковные шесть соток, поэтому я довольно долго вглядывалась в зелёное буйство, пытаясь увидеть оранжевую Иркину футболку. Решив, что она скорее всего в доме, я собралась улечься поудобнее, но тут боковым зрением уловила едва приметное движение в дальних кустах смородины. Любопытство взяло вверх, я поднялась и, потягиваясь, пошла в ту сторону.
Добравшись почти до забора, я кашлянула и тут же услышала испуганное:
– Ой!
В метре от меня, за кустом, на корточках сидела Ирка, лицо у неё было бледным и, как мне показалось, взволнованным.
– Да присядь же ты! – досадливо буркнула она. – Отсвечивает, как фонарь!
Я, плохо соображая, в чём дело, опустилась рядом и уставилась на неё. Она же что-то внимательно и осторожно разглядывала сквозь щель забора, отделяющего их участок от соседнего.
– Ирка, ты чего? – шепотом поинтересовалась я, завороженная таинственным поведением подруги. – Куда смотришь-то?
Ирка повернулась ко мне:
– Не нравится мне всё это… – Я терпеливо ждала продолжения, и по мне отчего-то поползли мурашки. – Видишь этот участок? Это уже по 50-летия Октября, тот самый, здесь Савченко живут…
– Ясно, – отозвалась я, – а что тебе не нравится?
– Всё не нравится. Вон тот сарай, – она показала пальцем на добротный сарай белого кирпича, расположенный неподалеку от забора. Сарай явно был сложен не так давно и по сравнению с самим домом выглядел просто шикарно, – построили в прошлом году, как Вадим из тюрьмы вернулся. Тётя Лена ещё все гадала, откуда у них деньги взялись, бабка на одну пенсию живёт, Вовка учится, а родители оба на заводе. Так всегда еле концы с концами сводили. А пришел старший из тюрьмы, словно с прииска вернулся. Так это ладно, слава богу, если у людей деньги появились. А сегодня утром тётя Лена с соседкой Валентиной Петровной разговаривала, так та сказала, что Вадим на днях бабку в город отвёз, к родителям…
– Ну и что?
– Зачем её летом в город отвозить? Они зимой всегда ездят.
– Мало ли зачем! – пожала я плечами. – Ничего в этом особенного нет.
– А я думаю, это он