Экономическая политика правительства Екатерины II во второй половине XVIII в. Идеи и практика
особо не кривил душой, высказываясь одновременно и за свободу торговли, и за сохранение в сильно урезанном виде некоторых привилегий компаний-монополий. Едва ли можно полностью согласиться с А. И. Юхтом, считавшим личную заинтересованность сановного вельможи единственным мотивом выдвинутого им компромиссного варианта[103]. Вряд ли Воронцов как автор самого развернутого сочинения (кстати, до сих пор не опубликованного) на злободневные экономические темы стал бы пускаться в пространные рассуждения исходя лишь из собственных корыстных интересов в предчувствии скорой ликвидации всех компаний-монополий. Тем более в июне 1761 г., за полгода до кончины Елизаветы Петровны, когда влияние Воронцовых и при дворе, и в Сенате значительно усилилось. Конечно, упоминавшееся выше решение Конференции при высочайшем дворе от 5 января 1761 г. не могло не насторожить Р. И. Воронцова. Тем не менее сомнительно, чтобы при жизни императрицы он мог ожидать скорого наступления на монополии, включая собственную компанию.
В гораздо большей степени Воронцовым двигали государственные, а не личные интересы. Руководствуясь первыми, он не мог не замечать наносимого торговле и промышленности страны ущерба действиями владельцев отдельных монополий и привилегированных предприятий, и потому выступил принципиальным противником привилегий. Вместе с тем он продолжал находиться в плену представлений об успехах крупнейших западноевропейских торговых компаний, принявших активное участие в захвате колоний. Безусловно, прав С. М. Троицкий, заметивший: «На усиление интереса Воронцова и других прожектеров к расширению восточной торговли несомненно оказали большое влияние проникавшие в Россию из Европы сведения о захвате Англией, Францией, Голландией и Испанией заморских колоний, приносивших им баснословные прибыли»[104]. Отсюда проистекало стремление позаимствовать опыт европейских стран, сочетавших прямую военную экспансию народов других континентов с развитием торговых связей с ними посредством крупных компаний, пользовавшихся государственной поддержкой, в том числе в форме отдельных привилегий. Поэтому и Воронцов оказался восприимчив к подобному опыту, считая уместным рекомендовать его правительству. По его мнению, под прикрытием направлявшихся на территорию среднеазиатских государств торговых караванов следовало действовать «к покорению под Российскую державу» обитавших там народов. С этой целью он советовал развивать исключительно дружеские отношения с местным населением, постепенно добиваясь разрешений на строительство складских амбаров, затем отдельных укрепленных поселений, «…дабы можно было со временем под видом купцов привозить туда небольшия гарнизоны»[105].
Такие рекомендации дали основание С. М. Троицкому отнести Воронцова к лагерю «наиболее реакционных идеологов абсолютной монархии», стремившихся расширить категорию эксплуатируемого населения за счет соседних народов и развития «колониальной» торговли с ними[106]. Наверное,