в народном сознании, наделялись свойствами прародительниц-демиургов, а затем и возводились в ипостаси богинь. И уж, во всяком случае, роль женщин в становлении земледельческих культур не могла не способствовать существенному повышению их статуса в целом, а новая земледельческая деятельность и новые черты быта, сформированные в соответствии с нуждами оседлого производящего хозяйства, неизбежно должны были обрасти целым сонмом новых обрядов и верований, культовых инноваций, которые тоже, по-видимому, внедрялись преимущественно женщинами. Логично попытаться связать с этими событиями и возникновение особого института жриц, призванных магически обеспечивать успех земледельческой деятельности.
Можно полагать также, что роль женщин в переходе к земледелию и в раннем становлении земледельческой культуры потребовала новых форм структурирования родственных отношений и устойчивой локализации брачных поселений. Регулярное земледельческое хозяйство связано с более или менее продолжительными периодами оседлой жизни, которая влечет за собой более или менее стабильную организацию домашнего быта. Элементарная логика подсказывает, что на ранних этапах становления нового производственного и бытового уклада потребовалось матрилокальное брачное поселение. А повторяемая из поколения в поколение матрилокальность, как известно, дает матрилинейность родственных структур (Murdock 1949: 218). Разумеется, сказанное выше – это лишь цепь логических рассуждений и умозрительных допущений, ведь мы не в силах реконструировать реальные процессы, происходившие в столь глубокой древности, но предлагаемые рассуждения и допущения основаны на немалом опыте профессиональной этнографической работы и на сопоставительных данных археологии[1].
Итак, к середине 10-го тыс. до наст. времени традиция земледелия в Леванте установилась и стала археологически видимой. Вереница событий, которые этому предшествовали, должна была иметь место как минимум за несколько поколений до середины этого тысячелетия, то есть где-то в конце первой трети этого тысячелетия. Для того чтобы узнать, что же было в Леванте дальше, нам не надо машины времени. Археология этого периода (начала неолита) достаточно хорошо изучена, и мы обратимся к ней.
Поздняя и финальная фазы натуфийской культуры характеризуются уменьшением использования зернотерок, уменьшением числа орнаментированных предметов, объектов искусства и увеличением числа групповых и повторных захоронений (Belfer-Cohen, Bar-Yosef 2000: 25). Иными словами, возникает повод думать, что именно в этот период в истории человечества впервые возникает развитый культ предков как одна из основ религии. Большая часть захоронений ранненатуфийского периода были неповторными (ibidem). В поздненатуфийском поселении Эйнан (Маллаха) на кладбище перезахоронены останки людей, принесенных сюда, возможно, в мешках и первоначально захороненных в других (многих) местах (ibid.: 27).
Первая