Я все еще на Маринкиной даче. Дома тепло и уютно пахнет едой.
Около меня, развалившись в кресле, с книгой в руках, сидит мой новый знакомый. Рядом на полу сладко спит волк, подергивая правым ухом.
– Что со мной? – Глупый, конечно, вопрос, но это единственное, что мне пришло в голову.
– Нервное напряжение, плюс переохлаждение, а организм изнеженный, городской, вот и не выдержал. Но ты еще быстро оклемалась. Всего четыре дня…
– Четыре дня?! – взревела я, подскочив с кровати, но тут же нырнула обратно, стыдливо прикрываясь. – Боже! У меня же работа! А родители? Они, наверное, с ума сходят! А…
– Тихо, тихо, а то снова отключишься, – улыбнулся мужчина. – Давай, ты покушаешь, а я все расскажу. Окей?
«Чего он там может рассказать? То, что меня уже уволили, а родители сошли с ума…» – пронеслось в моей голове, а вслух сказала:
– Где моя одежда?
Мужчина ткнул большим пальцем куда-то за спину, в сторону печки.
– Надень пока мою, она удобнее. Чистая, – поспешно добавил он.
Зеленоглазый легко поднялся и положил на кровать красный спортивный костюм.
– И носки шерстяные! Я жду на кухне.
С этими словами парень вышел из комнаты.
Сказать, что я была в шоке – это мягко отразить мое состояние. Голова кружилась, ноги предательски дрожали, пока я натягивала штаны. Костюм явно не мой размерчик – я утонула в нем, а брюки сползли на пол, стоило сделать шаг. Вот так, придерживая спортивки рукой, путаясь в рукавах, я и пришла в святую святых Маринкиной мамы.
Кухня сейчас не сияла чистотой, как во времена летнего проживания, но все равно хранила свой особенный колорит деревенской избы: резные полочки, сухие пучки трав, медные сковородки (за которые суровый Маринкин батя ругал свою дрожайшую половину: «Приманки для воров оставляешь, Зинаида! Кто же цветмет-то на дачу тащит!»). Но, каким-то чудом, воры обходили домик Игнатовых стороной.
– Ты мне казалась больше! – раздался искренний смех мужчины.
Я сузила глаза в щелку.
– У меня сорок второй!
– А у меня пятьдесят второй. Прости. Ладно, закатай рукава и садись.
На столе дымилась тарелка ароматного бульона, припорошенного зеленью. Я начала есть, даже не успев нормально сесть за стол. Голод терзал на части, затуманивая рассудок.
– Не торопись, может…
Я зыркнула на него так, что он махнул рукой и откинулся на стул, рассматривая мою расправу над супом.
– Ну, – выдохнула я, когда голодные спазмы утихли и желудок счастливо замурлыкал. – Я слушаю! Кстати, меня зовут Олеся, можно Леся!
– Я знаю, – улыбнулся мужчина, проигнорировав мою высоко поднятую бровь. – Мне пришлось воспользоваться твоим сотовым. Я зарядил его и позвонил твоим родителям…
«Черт, вот она привычка одиночек!»
Я никогда не ставила пароль на телефон. Мой мозг лихорадочно вспоминал, нет ли у меня в альбоме неприлично-жутких фотографий?
– Я не смотрел твои переписки, фотографии, – словно