вникнуть в какую-то непостижимую суть, не смогла и, наконец, уточнила:
– Погоди, Медведева… Что-то я не пойму… Ты расстроилась из-за того… что он расстроился?
Я задумалась, и сама начиная ощущать абсурдность ситуации.
– И после всего этого, – нехорошим голосом протянула Лидка, – у тебя хватит совести убеждать меня, будто ты не веришь, что это дело рук Олега? И что глаза у тебя на мокром месте из-за какого-то постороннего придурочного дяди?
Внятного ответа пока не имелось, поэтому я глубоко вздохнула и выступила с дельным предложением:
– Слушай, подруга! Давай-ка пошарим по комнате, поищем, не засунул ли куда этот сукин сын скрытую камеру?
***
Через полтора часа, стерев со лбов солёный трудовой пот, мы устроились на кухне… Темы для разговора никак не находилось.
Мы перевернули гостиную вверх дном, пытаясь отыскать камеру, но всё было тщетно. Особо тщательно исследовали вражеский сервиз и подсвечник. Даже бутылку вина откупорили. Для верности перетрясли и всю остальную квартиру, однако результат был прежним. Либо мы слишком глупы, либо никакой камеры не было и в помине.
– Ну что? – нарушила молчание Лидка и, взяв в руки распечатанную бутылку, заморгала на этикетку: – Ча-ща… Ша-то…
– Не мучай этикетку! – нахмурилась я, в ожидании глядя на любимую подругу.
В общих чертах я догадывалась, что она сейчас предложит. Перехватив мой взгляд, Вельниченко скорчила умную физиономию:
– Неплохо пахнет… этот, как его… букет! Может, попробуем?
– А если оно отравлено? – сурово спросила я, впрочем, больше из принципа: бутылка была фирменной, запечатанной со всеми церемониями, включая номер на пробке.
Лидка фыркнула:
– Ерунда! Кому нужны такие трудности? Ему гораздо проще отравить тебя компотом…
– Кому – ему? – рыкнула я, грозно сощурившись.
Её безосновательные нападки на Олега начали выводить меня из себя.
– Я вообще! – заторопилась Лидка. – В общем.
Минуту-другую мы сердито сопели друг на друга, потом я достала из шкафа бокалы, и подруга разлила мировую, хихикнув:
– Что ж… Но давай хоть чокнемся перед смертью!
Если вино и было отравлено, то яд был замедленного действия. Прошло полчаса, бутылка опустела наполовину, а мы всё еще были живы.
– Слушай, дорогая, – задумчиво протянула я, – прибраться бы тут не мешало… Олег скоро вернётся, а квартира вверх дном.
– Да, – не менее задумчиво отозвалась Лидка. – Надо.
Однако мы продолжали сидеть, расслабленно вытянув ножки.
– Я всё поняла, – неожиданно объявила подруга, подняв вверх указательный палец. – Он наугад брякнул! А мы два часа, как свиньи, копались…
Я обдумала сказанное и с выводами согласилась. Стало горько. Сколько теперь уборки, и главное, всё впустую!
– Выброшу его сервиз к чёртовой матери! – мстительно щурясь, сказала я.
Подруга подхватила:
– Правильно! – И добавила: – Бросай