нахальная попалась собака! – качая головой, сказала Лидка. – Додумалась: подошла и описала мне ногу!
– Не подошла, – поправила я, – а подошёл. Это Арнольд, он мальчик. Не надо было его дураком называть!
– По мне – хоть Сильвестр! – отмахнулась подружка. – Швабра – швабра и есть!
Вскоре мы оказались недалеко от нашего дома.
– Может, зайдем? – предложила я. – Олег на работе… Выпьем кофе в спокойной обстановке? Заодно покажу этот чёртов сервиз.
Лидка кивнула, и мы свернули к подъезду.
***
– Вот, пожалуйста! – окинув широким жестом комнату, предложила я. – Любуйся! Я ничего не трогала, всё стоит, как было.
Подруга прошла на середину и, уперев руки в бока, хмыкнула:
– Ну и ну! Хороший сервиз! – Она подошла ближе и взяла в руки тарелку. – Дорогой, наверное… Смотри, какой тонкий. И не весит ничего! А вино? Французское? Белое? Тоже небось денег стоит! Погоди, Любасик, а ты ведь не пьёшь белое?!
Она оглянулась на меня, и я кивнула:
– Точно. Терпеть не могу.
– И Олег это знает?
Я снова кивнула.
– Тогда, выходит, это не он? – задумчиво процедила Лидка, и в её взгляде появилось явное огорчение.
Вернув тарелку на прежнее место, она села на диван и, недоуменно моргая, уставилась на золотых амуров. Я присела рядом.
Огорчение подруги я разделяла, поскольку мысли о вине тоже приходили мне в голову. Зачем покупать такое дорогое, если его заведомо никто не будет пить? Однако поводы для огорчения у нас были разные: Лидку печалило, что она ошиблась насчет Олега, я же терзалась от мысли, что неведомый маньяк развлекается не только телефонными звонками, но и гуляет по моей квартире, как у себя дома.
– Но он мог пойти на это ради конспирации! – упрямо тряхнула кудрями Вельниченко, по-прежнему свято веря, что все приключающиеся со мной неприятности исходят исключительно от мужа.
Не успела она до конца развить мысль о масштабах коварства Олега, как зазвонил телефон.
– Да?! – торопливо отозвалась я.
Слушать Лидкины нападки на мужа было неприятно.
– Любовь Петровна? – задребезжало в трубке. – Рад слышать бодрый голос!
Повернувшись к Лидке, я выразительно вытаращила глаза. В ответ она тоже вытаращилась и вопросительно покрутила у виска пальцем. Я закивала.
– Отдыхаешь сегодня? И правильно! Надо больше о здоровье думать… А что скажешь о новой выставке? – У меня челюсть отвисла. Лидка заволновалась и пересела поближе, тревожно заглядывая мне в лицо. – Чего молчишь?
– Зачем вы за мной следите? – наконец выдавила я.
Псих вздохнул:
– Я за тобой не слежу. Просто я за тебя… беспокоюсь…
– И в чём разница?
– Если бы я за тобой следил, то ты бы обо мне ничего не знала. Улавливаешь?
– Нет, – честно ответила я, оглядывая вибрирующую от нервного возбуждения подружку. – А почему вы за меня беспокоитесь?
– Ты