rel="nofollow" href="#c_6" type="note">{6}, чтобы их состарить. Так был изготовлен фальшивый Вермеер, которого он продал Герингу.
В текстах этих блистательных, но зачастую непризнанных художников она узнает собственные обиды. Ее родители до рождения двух девочек, Элли и ее старшей сестры, потеряли сына. Задолго до Института Курто, где ее упорно не замечали, и одиночества в католическом художественном пансионе был дом, полный тишины. Отец, когда не водил паром через Сиднейский залив, сидел на маленьком кече, пришвартованном на реке Парраматта. Каждый вечер он уходил в док позади их обшитого вагонкой дома в Балмейне, оставляя дочерей делать уроки, а жену – мучиться мигренью (у нее постоянно болела голова от перемены погоды). Там он проводил почти все ночи. Из окна спальни Элли видела, как покачивается над водой огонек его каюты. Неудивительно, что в пансионе она всячески старалась привлечь внимание не монахинь, а священников. Она рисовала отцу Барри, своему учителю живописи, сложнейшие мифические пейзажи с розоватыми отблесками на вершинах гор, райскими лесами и реками в теснинах. Ни один из них даже отдаленно не напоминал Австралию. Свет и древесные кроны были отчетливо европейскими, несмотря на то что она никогда из Австралии не выезжала, – все это было почерпнуто из альбомов по искусству и цветных слайдов. «Родина предков у меня в крови», – говорила она отцу Барри. А по выходным крала в ближайшем «Вулвортсе» губную помаду и батарейки, запихивая их под резинку колготок. Когда на выпускном ей вручали медаль за живопись, она шла через сцену к отцу Барри с тихим мстительным торжеством; потом неосторожно глянула в зал и увидела, что мать сидит одна.
Живописные слои со старого полотна она снимала разбавленным растворителем, водя тампоном маленькими кругами, по дюйму за раз. Старый лак сохраняла, выжимая тампон в стеклянную банку с завинчивающейся крышкой. На очищенный холст она наложила тонкий слой нового грунта, но сохранила фактуру оригинала. Затем провела контуры мелом, прежде чем нанести имприматуру натуральной умброй с добавлением черного. Собственно живопись была медленной и выматывающей – неделя на лес, неделя на небо, две недели на замерзшую реку и конькобежцев. Каждый слой ставил новые технические задачи. Ярко-желтые крапинки на шарфах у конькобежцев имели странную текстуру, и Элли в конце концов решила добавить в хромовую желтую немного песка. После прозрачных лессировок она неделю обесцвечивала картину под ультрафиолетовой лампой, потом еще месяц продержала в котельной своего дома. Мелкую сетку кракелюров она наносила сзади, катая по полотну мягкий резиновый мячик. Потом из пульверизатора покрыла картину сбереженным старинным лаком. Торговцы для проверки светят на полотно ультрафиолетом: старый окисленный лак сильно люминесцирует. Это голубовато-белое призрачное свечение приобретается за много столетий.
К тому времени, как в ноябре к ней приходит Габриель, Элли уже не может себя обманывать: она понимает, что изготовила фальшивку. Примерно