сдержанным и официальным.
– Полковник…
– Эй, брось… Ты не должен здороваться со старым цирюльником так сухо.
– Ладно, Красавчик. Рад тебя видеть. Вы с генералом Борегаром теперь настоящие герои.
– Еще бы! Я слышал, будто янки считают, что мы все ездим исключительно на черных жеребцах, изрыгающих огонь и серу. Отлично! Чем сильнее они будут бояться, тем быстрее мы их сметем. Идем, выпьем виски!
Все трое направились к бару, где чернокожий официант почтительно выполнил заказ. Стюарт не мог удержаться, чтобы немного не позлорадствовать.
– Слышал, вы пропустили ту заварушку? Да, не повезло. А как вам ваш командир? – Он кивнул на Хэмптона, который стоял поодаль и разговаривал с каким-то штатским; толпы почитательниц рядом с ним не было.
– Лучше не бывает.
– Но какой же из него кавалерист? Он же старый.
– Он великолепный наездник. Не хуже любого из нас.
Сияющая улыбка Стюарта ослабила возникшее на миг напряжение. Виски тоже помог. Вскоре они болтали о дяде Фица, который в пору их юности был суперинтендантом Вест-Пойнта, а теперь сражался с федералами на западе штата.
Взгляд Чарльза то и дело возвращался к Августе. Теперь она танцевала галоп, все с тем же майором, которого Чарльз про себя уже называл не иначе как напыщенным фатом.
– Хороша крошка, – внезапно сказал Фиц.
– Ты ее знаешь? – удивился Чарльз.
– Конечно. Богатая женщина. Ну то есть не то чтобы очень богатая… Покойный муж оставил ей кое-что. Ее родня по линии матери – Дунканы, одна из старейших семей на Раппаханноке. И одна из самых родовитых.
– Вот только дядя у нее предатель, – добавил Стюарт. – Продался северянам, этим любителям африканцев. Как и мой тесть.
– Однако ты назвал сына в честь старого Кука, – напомнил Фиц.
– По моему настоянию Флора поменяла имя мальчику. Теперь он не Филип, а Джеймс. Отныне и навсегда. – Улыбка Стюарта стала холодной, а огонь истовой веры в его глазах встревожил Чарльза.
Стюарт поспешил откланяться – его ждали и другие почитатели. Попрощались они вполне дружески, но у Чарльза осталось ощущение, что отныне их разделяют звания и положение в обществе и что они оба это поняли. Это ввергло его в состояние легкой грусти, которая только усилилась, когда оркестр снова заиграл и майор опять пригласил Августу на танец.
– Если это та, которую ты искал, иди к ней! – прошептал Фиц.
– Он старше меня по званию.
– Ни один уважающий себя южанин не посмотрит на это как на препятствие. Кроме того… – Фиц еще больше понизил голос. – Я знаю этого человека. Он дурак. – Фиц толкнул Чарльза в плечо. – Иди же, Бизон, или вечер пройдет впустую и тебе нечего будет вспомнить.
Пытаясь понять, почему он так взволнован и не уверен, Чарльз направился через толпу к краю танцевальной площадки, где весело кружили пары. Он заметил, что Августа наблюдает за ним – с радостью и, если только ему это не померещилось, с облегчением. Чарльз быстро обдумал