ефрейтор Ленька Шитиков загорал на солнце у своего фургона, а я двое суток не спал, выполняя поставленную командованием задачу. За соблюдением правил проведения учений следили офицеры-посредники, присланные из другого военного округа.
В тот раз мне помогло хорошее знание географии, полученное в школе: я по памяти восстановил цели нанесения ударов по военным объектам ФРГ, Бельгии и севера Франции, вписал в таблицу, сколько кому килотонн предназначалось, и в подчиненные летные части нужную информацию вовремя отослал с разрешения полковника, который командовал ЗКПК. Полковник тоже оказался на учениях крайним, поскольку он был не из отдела боевой подготовки, как обычно, а заведовал армейской поисково-спасательной службой. Кстати, на этой должности потом, по моей демобилизации, служил полковник Виктор Имантович Алкснис, но о нем я расскажу подробнее позже.
В результате нашей слаженной работы империалистам был нанесен, пусть виртуальный, но сокрушительный ответный удар с воздуха, и вскоре 11-я Прикарпатско-Берлинская Краснознаменная ордена Суворова гвардейская танковая дивизия вышла форсированным маршем от Дрездена к проливу Ла-Манш.
Командование после завершения учения очень хвалило моих офицеров, что они воспитали «находчивого сержантика». Почему меня уничижительно назвали «сержантиком», не знаю. Ростом я был 183 см и на армейских кашах набрал весу за 85 кг.
Офицеры хотели наградить меня за усердие десятью сутками отпуска, но я попросил разрешения поступить учиться на заочное отделение университета. Офицеры пошли мне навстречу, и на втором году службы я поступил на экономический факультет Латвийского государственного университета им. Петра Стучки. Случай этот был не рядовой, но имел под собой вполне законные юридические основания.
Все свободное от боевых дежурств время я осваивал университетскую учебную программу. Читал не только учебники, но и первоисточники. Освоил, например, «Капитал» Карла Маркса в четырех томах, «Происхождение семьи, частной собственности и государства» Фридриха Энгельса. Проштудировал «Логику» и «Феменологию духа» Фридриха Георга Гегеля. Многие произведения В. Ленина в то время я тоже прочитал. Одним из них было «Происхождение капитализма в России». Оно мне тогда совсем не понравилось. Позже, немного накопив знаний, я понял, что эта работа была ученической и достаточно поверхностной. Но в то время критиковать классиков было нельзя, да я и сомневался в справедливости своих еще студенческих оценок.
Классики марксизма-ленинизма поразили меня своей эрудицией и глубиной осмысления огромного эмпирического материала, и я стал убежденным марксистом.
Служба в армии в связи с учебой не была такой уж безоблачной, как может показаться. Раз в субботу я шел после зачета по экономической географии из главного корпуса университета, что на бульваре Райниса, 19, к себе на службу в штаб. Весело так шагаю по улице Ленина, и тут возле Христорождественского собора, переоборудованного