скрежет метала и топот приближающихся шагов. Солдаты были уже здесь. Выбора больше не оставалось, только идти вперед.
Она пыталась двигаться тихо, и как можно быстрее, но шум усиливался, речь становилась отчетливей: она уже могла разобрать некоторые слова.
Факел начал гаснуть, но впереди Эльза увидела что-то белое, окрыленная надеждой, прибавила шаг, но неожиданно для себя самой вскрикнула, и выронила огонь. «Тупик» – как приговор, пронеслось у нее в голове. Девочка вытянула руку и коснулась холодной, выбеленной известью стены.
– Она пошла сюда, – услышала девочка то ли впереди, то ли позади себя, и, упав на колени, прижавшись щекой к предательской стене тихо, обреченно заплакала.
– Да, вот ее следы.
– Али, не ходи туда, вернись! Вот ее следы.
– Может эти норы соединяются дальше? Она может пройти по кругу и выйти у нас за спиной.
– Эй кто там?! Кто здесь? Стой! Стой!..
Страшный, душераздирающий крик, в поисках выхода понесся по тоннелю. Раздался лязг металла, застонал, забулькал, захрипел невидимый подземный зверь.
– Сюда! Сюда!.. – закричал кто-то отчаянно.
– Помогите!
«Асарапш, – прошептала Эльза дрожащими солеными губами. – Подземный медведь пришел за ними, и за мной. Никто не спасется…»
Вдруг стало тихо, так тихо, что Эльза слышала, как шипит тлеющий факел, когда на него капают ее слезы. Эльза боялась темноты, об этом знали все домашние, и ночами в ее комнате всегда горели свечи, и няня, старая Тиана, по ее просьбе следила, чтобы до рассвета они не гасли.
Еще в пять лет она прочитала сказку о старике, который смотрел из темноты, заставлял часто-часто биться детские сердца, воруя годы их жизни, чтобы продлить свою. В той сказке старика убил благородный томен Лирик, но в этом Эльза сильно сомневалась. Каждый раз, пытаясь уснуть, ей казалось, что морщинистое лицо, белое, с черными дырами вместо глаз, склонялось над ней.
Эльза вспомнила о старике, и сквозь слезы улыбнулась самой себе: то что происходило с ней сейчас было страшнее, гораздо страшнее, немощного, и может быть не такого уж и злого духа.
Стало так темно, что она не увидела своих рук. Показалось, кто-то дыхнул в лицо, но смышленая девочка догадалась, что это тепло от еще не остывшего факела. А потом послышались шаги – тяжелые, уверенные и немного скрипучие. Протяжно звякнул метал, донесся шелест плаща.
«Остался только один, – поняла Эльза, – и он не из тех солдат, которые гнались за мной. Те гремели шпорами, бежали быстро, и…–
Она вдруг вспомнила обезглавленных людей, полную луну, и черного призрака склонившегося над окоченевшим трупом. – Не может быть… Только не это…»
Но не успела опомниться, как он появился из темноты – большой, безликий, мрачный. В руке мерцал факел, освещая темный силуэт, окровавленный меч и блестящие перчатки, с обрубленной по пальцы кожей.
Призрак шел на Эльзу и свет от его факела становился все ярче; скоро его огонь нашел ее, и «посланник тьмы» остановился.
Какое-то время они молча