нас у ворот, – сказала королева так тихо, что ее слова смог услышать только Саймон. – Я сама скажу ему об этом.
– Дай ему шанс, моя дорогая, – ответил Саймон, помахав толпе. – Ты же видишь, он вывел людей на улицы, чтобы нас приветствовать.
– Он не смог бы удержать их внутри, – возразила Мириамель. – И почему бы ему не вывести их для встречи? Мы Верховный король и Верховная королева. Он сам стал королем, потому что его прадед оказал моему деду услугу, благодаря чему Эрнистир сохранил свою корону.
– И все же он король, а у королей есть своя гордость. Как и у королев.
– Только не делай вид, что только я недовольна, Саймон. – Ее голос прозвучал твердо, но во взгляде Мириамель мешались любовь, смех и легкое раздражение. – Ты слишком добр и ненавидишь ссоры, но некоторые люди – и я подозреваю, что Хью один из них, – считают это слабостью.
– Да, я ненавижу ссоры. И давай не будем ссориться сейчас. – Он снова помахал приветствовавшим его эрнистирийцам. Рядом с дорогой он увидел группу маленьких девочек, которые подпрыгивали на месте и размахивали разноцветными ленточками, кружившимися в воздухе, точно потрепанная радуга. – Посмотри на них. Они заставляют меня скучать по Лиллии.
– Наша внучка уже выбежала бы на дорогу и попыталась возглавить процессию.
Саймон улыбнулся:
– Да, она так бы и сделала.
Мириамель вздохнула:
– Надеюсь, добрый Бог даст мне сил. – Она прищурилась и посмотрела на дорогу, вдоль которой, насколько хватало глаз, стояли радостные люди. – С такой скоростью мы не доберемся до Таига до наступления ночи.
– Терпение, моя дорогая. Терпение.
– Мне больше не нужно, благодарю.
Граф Эолейр накрыл кубок рукой и не убирал ее до тех пор, пока слуга не отошел. Он бы выпил вина после долгого дня, проведенного под ярким солнцем, который последовал за двумя мрачными неделями с небом, затянутым тучами, и, вне всякого сомнения, заслужил еще кубок или даже несколько, но все чувства Эолейра, как нюх хорошего охотничьего пса, говорили о приближении конфликта и советовали проявить сдержанность. Лорд-камергер короля Саймона и королевы Мириамель, известный как Мастер Верховного Престола, не хотел, чтобы вино затуманило его разум.
Конечно, он хорошо знал место, где они сейчас находились. Деревянный дворец, носящий название Таиг, был для Эолейра вторым домом в течение большей части его юности, когда он сначала стал посланником королей, а потом уважаемым советником. В Большом зале, где древние фигуры животных, вырезанные из дерева, и другие тотемы свисали с потолочных балок, царила праздничная атмосфера: яркие цвета лучших одежд эрнистирийского дворянства, смех подвыпивших участников пира и сочный аромат жареной свинины. Но что-то было не так. Конечно, королева Мириамель и король Саймон выглядели не слишком довольными из-за задержек и неразберихи, возникшей по вине короля Хью, но Эолейр не мог избавиться от ощущения, что происходит нечто более серьезное.
Сидевшую