такую жизнь. А потом я сражался за Джошуа, но и это не по собственной воле.
– Все равно. С такими никуда не годными друзьями кем Морган станет? Таким же, как они.
– Он вырастет из этих глупостей, Мири. Он должен.
Однако Саймон не особенно верил в собственные слова. Его внук иногда казался ему таким же потерянным, как сын, которого унесла черная река смерти.
Они еще некоторое время молча лежали в темноте.
– И я скучаю по малышке, – сказала Мириамель. – Я имею в виду нашу внучку. – Она положила руку на живот мужа и придвинулась поближе. Он почувствовал, как напряглись ее мышцы. – Я жалею, что мы оставили ее дома. Ты думаешь, она будет хорошо себя вести с Роной?
– Никогда. – Тут Саймон по-настоящему рассмеялся. – Ты слишком много беспокоишься, любовь моя. Ты же знаешь, мы должны были оставить Лиллию дома. В Риммерсгарде еще зима, воздух там полон льда и лихорадки. Но мы взяли с собой внука, которому полезно находиться с нами.
– Полезно. Какую пользу может получить тот, кто уже потерял отца, глядя, как умирает достойный пожилой человек?
– Принц Морган должен понять, что он не сам по себе. Он надежда многих людей. – Саймон почувствовал, как сон наконец к нему возвращается. – Как и мы с тобой, жена моя. – Он не имел в виду ничего плохого, но почувствовал, как Мири снова напряглась. – Я должен поспать. И ты тоже. Не переживай, Мири. Иди ко мне – положи голову мне на грудь. Вот так.
Иногда, когда Мириамель грустила, он ужасно по ней скучал, даже если она была рядом.
В тот момент, когда Мириамель устраивалась поудобнее у него на груди, она вдруг снова напряглась.
– Его могила! – прошептала она. – Мы не…
Саймон погладил ее волосы.
– Мы все сделали. Во всяком случае, Пасеваллес обещал в своем последнем письме, что он возьмет цветы и позаботится о том, чтобы архиепископ Джервис провел мансу для Джона Джошуа.
– О. – Саймон почувствовал, как она снова расслабляется. – Пасеваллес хороший человек. Нам повезло, что он с нами.
– Да, так и есть. А теперь нам обоим нужно поспать, Мири. Завтра у нас трудный день.
– Почему? Ты думаешь, Хью наконец нас впустит?
– Ему лучше не тянуть. Я начинаю терять терпение.
– Мне он никогда не нравился. С самого начала.
– Да, но тебе многие люди не нравятся сначала, моя дорогая. – Он наклонил голову, чтобы коснуться ее щеки.
– Это неправда. Раньше было иначе. – Она придвинулась к нему еще немного. Снаружи снова усилился ветер, и веревки, удерживавшие шатер, загудели. – Я думаю, во мне было больше любви. Иногда я боюсь, что истратила ее всю.
– За исключением меня и наших внуков, верно?
Пауза показалась Саймону слишком долгой.
– Конечно, – сказала Мириамель. – Конечно.
Но эта годовщина была отравлена с тех пор, как умер их сын. Стоит ли удивляться, что в ней скопилось столько горечи.
А потом, под песнь ветра, Саймон снова заснул.
Глава 2
Лучший шатер во Фростмарше
Казалось,