дорогая. Сиди там хоть вечно. Дать тебе одеяло?
Я обескураженно молчу, а она проходит к креслу, берёт с него плед и кидает мне. Я машинально в него заворачиваюсь. Какой мягкий!
Женщина ещё смотрит на меня какое-то время, потом трёт пальцами виски и поворачивается к Фетисову. Спрашивает по-французски:
– Ну и кто она?
– Ольга Алиева. Учится с Антоном и Ирой, – отвечает тот. По-французски он говорит с диким акцентом, прямо как я на уроке, только в два раза быстрее. – Дочь Алиева от первого брака. Два раза победила на Всероссийской олимпиаде по математике, в прошлом и позапрошлом году. Вошла в тройку призёров на олимпиаде по физике. И это всё, что говорит о ней Интернет, а своих я пока не могу разбудить.
Брови женщины ползут вверх, когда она снова смотрит на меня.
– Победила? Надо же. Всегда подозревала, что математика нисколько не влияет на мозги.
А вот это поклёп! Я даже возмущённо вскидываюсь, забыв про страх. Не надо обижать мою математику!
– Влияет, – получается хрипло, зато по-французски.
– Ты нас понимаешь, – удовлетворённо кивает женщина. – Прекрасно.
Понимаю – это сильно сказано. Как собачка, которая всё соображает, только сказать не может. Чаще всего именно так я чувствую себя на уроке иностранного языка. Английский у меня ещё как-то идёт, на нём научные статьи читать приходится. А вот французский, тоже обязательный в нашей школе… С ним всё плохо.
Женщина тем временем продолжает:
– И что, милая, ты умирала в этом году?
А?
Я снова не успеваю испугаться: вопрос выбивает меня из колеи.
– Ну? – торопит женщина. – Тяжелая болезнь, несчастный случай? Было?
Я мотаю головой.
– Точно? А татуировка, дорогая, у тебя когда появилась?
Тату… а…
– Не-неделю назад, – кое-как выдавливаю я. – Её… моя сестра… сделать.
– Сестра? – женщина улыбается. – Прекрасно! Подробнее, пожалуйста, о сестре.
– Кузина… – бормочу я на русском, не зная, что от меня хотят, и как это сказать по-французски.
– Она живёт у тёти, – спасает меня Фетисов. Он разворачивает к женщине ноутбук. – Их страницы в соцсетях. Тётя, двоюродные сёстры.
Женщина внимательно их изучает.
– А они недавно умирали?
Я недоумённо смотрю на неё, а Фетисов усмехается.
– Вряд ли. Взгляни, у них в Instagram каждодневная хроника. Очень аккуратные девочки. И точно живые.
– Лика, – подаёт голос блондин в дверях. – Тот, кто её подставил, должен быть близок к нам, не к ней. Иначе в чём смысл?
Женщина хмурится, Фетисов пожимает плечами.
– Необязательно. Но на первый взгляд девочка чиста. К слову, твой брат дело говорит: чаще всего в таких случаях преступник использует подставное лицо. Бывает, такое же чистое, как эта, – он смотрит на меня. – Особенно если это маньяк. Это могла сделать не она?
Женщина кивает на Антона, который по-прежнему сидит около меня на коленях.
– Вряд ли. Но… я не