Ночь! Какая сегодня великолепная Туна! – ликовала Лана, взлетая и паря, вращаясь и кружась. – Никогда ещё она не была такая ярко-зелёная! Донэл Пиуни танцует со мной! И я пойду с ним в экспедицию! Жизнь прекрасна и удивительна!»
Мэла, танцуя неподалёку с университетской молодёжью в своём обычном экономном ритме, поглядывая, удивленно хлопала глазами.
«У них теперь роман с нашим деканом, что ли? – недоумевала она. – Вот так всегда! Всякие чудеса происходят в Ночь Полнотуния, но только не со мной!»
А Сэмэл с Танитой, увлечённые Танцем, уже забыли о странной выходке подружки Ланы. Она ведь всегда рвётся в первые ряды, это всем известно. Вот и теперь выбилась в звёзды Поона, став знаменитой танцоркой. Ну, что ж, успехов ей! Хотя могла бы и не волновать публику. Поначалу ведь это был просто бульк, а не Танец! Мало ли что сюжет такой! Нервы друзей можно было и поберечь, предупредить о своём сногсшибательном замысле. Придонный катась!
Глава 2. Ловцы
Он не знал, сколько ему витков. Да и зачем их считать? Это люди отмечают завершение каждого прожитого ими лично года-витка как невероятно важное событие. Причём, чем больше было этих витков, тем им грустнее. Какой в этом смысл?
Хотя он ещё помнил времена, когда и сам считал свои витки. Тогда таких как он, разумных головоногих моллюсков, на этой планете было много. И обретать индивидуальность помогало не только имя, выбор которого был ограничен историческими традициями и фантазией родителей, но и число витков прожитой жизни, то есть – возраст индивида. Допустим, в твоём окружении несколько Саанэнов, но они рознились числом витков. Так и говорили – Саниэн, который четырёхсот витковый: Саниэн мэ ти-тан го. А сейчас его звали просто – Оуэн. Безо всяких «го». Потому что называть его было некому. Имя это всё, что осталось ему от той давней, очень давней, жизни. А число его личных го… Зачем их считать, если отличаться уже не от кого? Ни одного Оуэна на планете – впрочем, как и Саниэна – больше не было. Когда-то ему было пятьсот тысяч витков – Оуэн мэ до-мэн го, но он уже давно сбился со счёта этих го…
«Почему Творец дал мне такую длинную жизнь? – в который раз спросил себя Оуэн, сидя в своей пещере, расположенной неподалеку от некоего южного острова. – Зачем я вообще живу? – Он виновато покачал головой, устыдившись себя. – Опять хандра? Унылое настроение недостойно звания морского философа, каковым я себя считаю. Я ведь догадываюсь – зачем? Мне, как и каждому мыслящему существу, надо постигнуть смысл жизни и познать вселенскую мудрость. А для этого необходимо научиться воспринимать все перипетии судьбы с философским спокойствием. И быть благодарным Творцу за то, что Он дал мне время на постижение истин. И в моей жизни есть смысл. А одиночество… Путь философа всегда одинок. И тот, кто уходит вперёд, не имеет попутчиков. Это путь сильных. Буду считать, что я добровольно избрал его. Но как же труден этот путь! – не удержавшись, вздохнул он. – Я ведь начал его совсем в ином мире – в Великом Океане, моей прародине… Мировия – нарекли его люди,