получить это, всю воду во Фрезии обещал высушить. Да ладно её, воду, – и принцесса досадливо отмахнулась от угрозы изящным жестом, будто отогнала надоедливое насекомое, – кумыс будут пить, молоко, соки. Это полезно даже. Я бы только посмеялась на такие угрозы-мугрозы. Но этот казёл-мазёл написал, что снова меня гарема лишит. Что все мои мужья опять женщинами станут!!!
От этой мысли Гуль-Буль-Тамар впадала в такую ярость, которая была сравнима, разве что с извержением вулкана. Её большие миндалевидные глаза, обычно влажные и блестящие, словно глаза лани, сверкнули молниями. Уста, напоминающие распустившуюся розу, увяли. На красивой горбинке носа выступили бисеринки пота, а высокий лоб потемнел и прорезался вертикальной морщинкой. Гуль-Буль-Тамар топнула обутой в крошечную туфельку ножкой, маленький кулачёк врезался десятью перстнями – по два на каждом пальце – в мясистую щёку главаря таксистов, потом лучезарно улыбнулась, вспомнив о знаменитом на всё Иномирье восточном гостеприимстве.
– Проходи, о Бруня, к нашему дастархану! – Произнесла хозяйка тягучим, мелодичным голосом. – Мой дом – твой дом!
Брунгильде было не до угощений. Она, не говоря ни слова, промаршировала к усыпанному подушками помосту в глубине зала. Одной рукой воительница вырвала из рук темпераментной Гуль-Буль-Тамар бороду несчастного таксиста, а другой толкнула стоящего рядом писца. Тот упал, сбитый с ног железной перчаткой Брунгильды, но безмолвное пожелание гостьи истолковал правильно – тут же, не поднимаясь, начал читать.
– Я, великий и могучий колдун обращаюсь к вам, недостойным целовать прах под моими ногами, – проблеял чтец, сжимаясь в ожидании удара. Он не ошибся – Гуль-Буль-Тамар тут же пнула его. Острый, загнутый вверх носок туфельки кровожадно вонзился куда-то под рёбра.
– Как смеют твои поганые уста, созданные для облизывания ослиных хвостов, произносить такое в моём присутствии?!!! – Завопила принцесса и повторила удар.
– Томка, – одёрнула её Брунгильда Непобедимая, – не разбрасывайся! Пусть дочитает, потом побьёшь за всё сразу!
– Твоя мудрость достойна украсить любое книгохранилище, о Непобедимая соседка Бруня, – пропела Гуль-Буль-Тамар. Она кивнула несчастному, уже получившему одну выволочку при первом прочтении послания, и тот продолжил:
– Повелеваю… – прохрипел он, пытаясь вздохнуть.
– Этот помёт шакала, осквернённый сожительством с обезьяной, смеет повелевать!!! – возмутилась Гуль-Буль-Тамар, вскакивая с подушек.
Несчастный мулла сжался, но принцесса вспомнила совет гостьи и снова уселась на подушки.
– Повелеваю собрать все драгоценности, всё золото, всё богатство, что имеется во Фрезии и под охраной солдат Брунгильды Непобедимой отправить в мою казну, – блеял писец. – Признать меня законным и единоличным правителем Фрезии и всего Иномирья, а себя – моими рабами.
– И этот чирей на седалище старого ишака называет себя законным?!!! – Снова завопила темпераментная восточная красавица, вскакивая с подушек. – Да он