она рыдала и не могла говорить, я пытался оценить то, что увидел. Некоторые обстоятельства меня успокоили. Например, у неё, как и у меня, на ботинках были кошки – значит, они всё же готовились к движению по снегу. Кроме того, она определённо выглядела живой и – во всяком случае, внешне – невредимой. С другой стороны, она была совершенно одна, сильно напугана и, как я быстро сообразил, без рюкзака. Высвободившись и стащив свой груз со спины, я вынул термос и налил в крышку немного горячего чая. Протянул ей. Она взяла, помедлила, стараясь успокоиться, затем сделала несколько глотков и снова застыла. Я опять обнял её.
– Лиза, – сказал я, толком не понимая, что говорить. – Вы должны успокоиться и всё мне рассказать.
Она закивала. Мы уселись на мой рюкзак. Всё ещё держа в руках крышку с дымящимся чаем, она заговорила.
Рассказ получился сбивчивым. Из него я понял, что вначале всё шло нормально, но продвигались они очень медленно, так что к вечеру первого дня едва дошли до середины плоскогорья. Плато оказалось засыпано снегом, ветер дул в лицо, идти было трудно. Ксения рвалась вперёд, но остальные за ней не успевали. Ксюша, очевидно, внутренне злилась, но держала себя в руках. Утром пятнадцатого, когда в долине стояла относительно спокойная погода, на плато разыгралась сильная метель. Они даже не могли толком вылезти из палаток. Весь день прошёл в бездействии и нарастающем напряжении, поскольку все понимали, что запасы еды и топлива невелики. Пока стояли на месте, еду старались экономить.
– Вы не думали вернуться? – задал я вопрос, который, очевидно, витал в воздухе.
– Я несколько раз спрашивала Пашу, когда мы были с ним вдвоём. Но он ответил примерно в том смысле, что настоящие спортсмены так себя не ведут.
– А Марк?
– Марк всё время колебался. С одной стороны, ему явно хотелось вниз. Но сказать об этом он не мог.
– Это из-за Ксении?
– Да, конечно. Она бы никогда не одобрила, просто посмеялась бы над ним. Он не мог на такое пойти.
– Ну, а дальше?
– А дальше настало утро шестнадцатого, и Ксюша исчезла.
– Как исчезла?
– Похоже, ещё до рассвета она собрала вещи и ушла к вершине. Мы поняли это по следам.
– Без палатки?
– Да. С рюкзаком, но без палатки. У нас было две палатки – в одной мы с Пашей, а они в другой. Марк проснулся один. Спальника, коврика, рюкзака нет. И следы наверх.
– Почему вы не пошли за ней?
– Опять была плохая погода. Кроме того, Марк настолько растерялся, что не знал, как поступить. А потом парни поругались.
– Поругались?
– Да, время шло, Паша требовал идти к вершине, Марк медлил.
– Паша требовал? Логично было бы наоборот.
– Возможно, но было то, что было.
– А потом?
– Потом они велели мне идти вниз за помощью.
– Одной?
– Ну,