вырезало старых жрецов, включая новоизбранного патриарха Тихона. А народ почти что ничего не заметил и колокола сбрасывать помогал усердно. Так всегда будет происходить, если подавлять личную веру в Бога в угоду сословным жреческим интересам.
Российская православная религия[15]. Если вспомнить историю Российской империи, понимаешь, насколько подчиненным было положение даже первосвященника на Руси до Петра. А Петр вообще поставил церковь под свое прямое управление. Должность Патриарха была упразднена, создан Синод в статусе государственного департамента, а во главе – обер-прокурор, иногда из генералов даже. Теперь, после ухода большевиков от власти, сделалось модно писать, что церковь стала жертвой большевиков, которые разрушили храмы, выбили верующих и т. д. В сущности, нас хотят убедить в том, что большевики изнасиловали православный народ, а он, дескать, горой стоял за православную церковь. Представление о том, что все зло в большевиках, очень удобно. Такое объяснение снимает вину с церкви, она предстает мученицей и вызывает симпатию. Все это – неправда. Я уже писал, что именно загнивание Российской империи, проявившееся в избиении народа в двух нелепых войнах, привело Россию к революции. А тогдашняя церковь была элементом государственной машины и кормилась напрямую от этой машины.
Вовсе не большевики придумали привлекать церковных иерархов к сотрудничеству с «органами». Придумали это в «благополучной» Российской империи, когда священникам вменялось в обязанность раскрывать тайну исповеди и собирать другие сведения о прихожанах. И справки по месту работы об участии в церковной жизни предоставляли! Церковь фактически играла роль министерства идеологии существовавшего строя. Церковь в Империи после Смуты никогда не была центром духовной консолидации и духовным знаменем, а только государственным. Поэтому она так легко и рухнула вместе с государством. Ее некому стало защищать…
Здесь, я думаю, уместно будет вспомнить о дискуссии двух выдающихся русских мыслителей конца XIX века – Владимира Соловьева и Константина Леонтьева. В. Соловьев ныне имеет хорошую прессу – настоящий русский философ с кругозором и идеями. Про него вспомнили. К. Леонтьев известен пока что значительно меньше. Давайте посмотрим, о чем они спорили. Главная мысль В. Соловьева состояла в том, чтобы придать новый импульс христианству, поскольку европейский мир загнивает. А для этого он настаивал на необходимости объединения расколотого на части христианского мира под эгидой Папы Римского, но при взаимных уступках. К. Леонтьев сомневался. Дадим ему слово после века забвения.
Нужен новый культурный тип, но славяне ли разовьют его, как надеется Данилевский?
Можно ожидать обновления теократического начала, но будет ли эта теократия непременно римско-католическая, как верит Вл. Соловьев?
Вот два вопроса!
Что славяне, с Россией во главе, произведут на время некоторое уклонение