ученику Тимофею:
Доколе не приду, занимайся чтением, наставлением, учением… Вникай в себя и в учение; занимайся сим постоянно: ибо, так поступая, и себя спасешь и слушающих тебя (1 Тим. 4,13,16).
Как твердо должно следовать им, всякому, кто носит на себе великое имя христианина!
Теперь воспоминания об этом времени приносят мне невыносимые страдания.
Но этого мало, я поставил своей задачей нести проповедь об этом учении.
Я отдал ему лучшую пору своей жизни, все свои средства. Я на алтарь распространения спиритизма и его философии принес материальное обеспечение своей семьи.
Я не могу обойти молчанием, до чего я доходил в своем служении сатане, в особенности во время моей литературной деятельности в этом направлении и во время издания мною многих спиритических журналов, где я, как потерявший рассудок, охваченный духом тьмы, сеял среди доверчиво подошедших ко мне душ такие положения, как признание преподобного Серафима Саровского великим оккультистом, или что Серафим Саровский не кто иной, как перевоплощенный Сергий Преподобный.
И все это на основании богохульной теории Кардека и сообщений тех духов, которые давали мне этот ужасный, кощунственный материал и которому я совершенно искренно верил сам.
В это время, ввиду особенно широкой и энергичной деятельности моей в этом направлении, я неоднократно подвергался осуждению со стороны лучших представителей нашей Православной Церкви.
Я получал много увещательных писем от своих друзей христиан, в первых рядах среди которых стоял известный всей Москве большой христианин, доктор-филантроп Д.С. Трифановский, который один из первых свидетельствовал мне о том, что спиритическое учение прежде всего отводит людей от Господа Иисуса Христа. Это он знал по личному опыту, так как когда-то увлекался спиритизмом и с ужасом бежал от него.
Он же говорил мне, что рано или поздно меня постигнет какое-нибудь страшное несчастье.
Я уклонился от этого доброго человека, бывшего моим большим другом, заподозрив его в том, что через него зловредные духи хотят отвести меня от открывшейся мне «Божественной» правды.
И когда после одной из своих последних бесед с ним он, видя мою неподатливость, не распростился со мной, как бывало раньше, братским поцелуем, строго заявив, что он считает меня «еретиком», – я, вследствие охватившего меня от этого его поступка тяжелого огорчения и обиды, обратился к сообщавшемуся со мной духу, и последний сказал мне: «Помнишь дивные слова святого Иоанна Богослова, который сказал: "Всякий ненавидящий своего брата – человекоубийца"; человекоубийца же по Священному Писанию – сатана. Отсюда ясно, что твой друг, доктор, выразивший тебе свою ненависть, одержим самым низшим, не перевоплотившимся еще духом, которого у вас называют "сатаной". Молись о нем».
Я успокоился, отойдя от человека высокой жизни, высокого духа и большой любви ко мне.
Точно так же было ко мне много обращений и писем от наших православных миссионеров и священников.
Было