Женя Евстигнеев имел основания большие, чем кто бы то ни было из студентов. Во-первых, он был старше всех года на четыре и кое-что в этой жизни попробовал – успел поработать в театре артистом, умел стучать на барабанной установке и уже в училище поражал всех своей артистической органикой. Его талант был бесспорен.
Впрочем, это никак не являлось аргументом для родителей Гали, которые с первого дня не приняли Евстигнеева.
Студенческая работа. Спектакль «В добрый час»
Дипломный спектакль «Женитьба Бальзаминова». Капочка – Галина Волчек
1956
{МОСКВА. ДОМ НА ПОЛЯНКЕ}
В квартире тихо, хотя все дома – отец, его вторая жена. Галя с Женей в маленькой комнатке. Не работает даже радио. С кухни доносится грохот кастрюль – сигнал того, что нянька Таня сегодня в скверном настроении. Судя по ее лицу, она явно не в духе. Она гремит посудой и беззвучно шевелит губами, сердито шепчет про себя:
– Наша Галька… Мы думали…
Крестится и осторожно выглядывает в пустой полутемный коридор – двери всех комнат плотно прикрыты.
Хоть волком вой – такая атмосфера сложилась в ее любимой квартире на Полянке, как только Женя переехал к ней в комнату. Отец и его вторая жена занимали комнату большую, а молодым выделили крохотную, которую в свое время переделали из кухни.
ГАЛИНА ВОЛЧЕК: – Что происходит? – спрашивала я себя, хотя понимала: Женя был просто не ко двору. Он был чужой для моих родителей.
– А они как-то показывали Евстигнееву свою неприязнь?
– Ни за что! Все были предельно вежливы, не выясняли отношений, никаких претензий, но это как раз было страшнее всяких скандалов.
При виде будущего мужа единственной дочери родители испытали шок. Перед ними предстало нечто в костюме, рукава которого закрывали ладонь до ногтей. Тип картинно принимал позу, по его мнению, соответствующую положению ведущего артиста из Владимирского драмтеатра, – корпус чуть выгнут вперед, нога в третьей балетной позиции, одна рука в кармане, другая небрежно гуляет в воздухе и совершает хватательные движения при приближении особ женского пола. Их он непременно называл всех без разбору «розочками», раскатисто напирая на «р».
Борис Израилевич Волчек, человек в высшей степени интеллигентный, мягкий, не выносил его плебейских манер, не понимая, что таким образом провинциал Евстигнеев прикрывает перед новыми столичными родственниками комплексы человека неблагородного происхождения. А мать, Вера Исааковна, жившая отдельно от мужа и дочери, даже не считала нужным скрывать от зятя своей антипатии.
На крыльце Школы-студии МХАТ. У дверей Михаил Козаков
Евстигнеева не приняла и женщина из народа – няня Таня. Именно она запросто озвучивала мысли, которые другие не произносили в силу деликатности.
– Наша Галька… Мы думали, она выйдет за какого самостоятельного, а она вон что привела. Как