двадцативосьмиминутного выступления, когда было изложено все до последней точки в брошюре, я почему-то сказала: «А теперь…» Я часто потом думала, если бы меня спросили: «А что теперь?», я бы заплакала, я не знаю до сих пор, «что теперь». Дальше мог быть только расстрел. Но химичка вдруг сказала: «А теперь ничего не надо», – и влепила мне пятерку.
Я представляю себе – одна рука медленно, как в рапиде, вывела в экзаменационном листе «пять». Зачем-то поставила точку. Другая рука быстро выхватила этот лист. Дверь кабинета химии закрылась. Волчек быстро удалилась по коридору.
Так Галя Волчек сдала химию, получила аттестат зрелости и побежала относить его в Школу-студию МХАТ. Какой яркий, можно сказать, театральный финал! – думаю я. – Браво! Каждая мизансцена и каждая роль в этом школьном сценарии расписана как по нотам в этом неосознанном режиссерском дебюте.
Если бы Волчек сразу же готовилась в режиссеры, то этот случай можно было бы считать лучшим тестом на профпригодность. Но вся штука в том, что расчета здесь было столько же, сколько в Африке снега. Ни одна химическая лаборатория в этом анализе не обнаружила бы и частицы расчета и тем более холодного рассудка.
Не зафиксированными ни ею самой, ни педагогами остались первые мощные проявления актерских и режиссерских способностей, которым прежде негде было проявиться. Она не знала, что владеет главными актерскими качествами – заразительностью и магнетизмом. Во всяком случае, напор, с которым она подавила экзаменационную комиссию, через несколько лет проявится на сцене. Но прежде всего поразит всех парадоксальным сочетанием медлительности и стремительности, с каким ни на кого не похожая актриса Волчек будет подчинять себе пространство на сцене и в зале. Ее можно было бы назвать «мадам минимум движений» – внешний минимум нес мощнейший психологический заряд. Что, собственно, и показали уже первые работы Галины Волчек – актрисы еще совсем молодого и шального «Современника».
Получив «пять» в 1951 году, она не знала, что история с аттестатом зрелости, начавшаяся в Москве, закончится спустя сорок лет на Земле обетованной.
ГАЛИНА ВОЛЧЕК: – В 1995 году мы поехали на гастроли в Израиль. Повезли три спектакля и играли их в театре «Нога». Он тогда был основной площадкой для русских гастролеров. И вот как-то после репетиции я возвращаюсь в гостиницу. Вдруг телефонный звонок. Голос на том конце провода был такой взволнованный, срывающийся, что я поняла – звонит не просто поклонник. «Галина Борисовна, это говорит ваш учитель, если, конечно, помните…» – «Михал Мироныч! – закричала я. – Да как же я вас забуду!!!»
Она пригласила его на спектакль, после он робко зашел за кулисы, и она сразу же его узнала – такой же длинный и сутулый, как вопросительный знак. С ним были жена и дочь, и Волчек обнимала его, целовала. Ее артисты устроили ему овацию. Похоже, что у старого учителя с Перовской улицы наступил звездный час.
1950
{МОСКВА. КВАРТИРА НА ПОЛЯНКЕ}
В зеркале на стене, рядом с гробоподобным шкафом – отражение. Припухшие губы, нос картошкой и к тому же с родинкой. «Фигура тоже подгуляла», –