следовали за командами, замечания сыпались, похвалы не дождёшься, и мальчики повторяли и повторяли эти, казавшиеся уже почти бессмысленными, отдельные, вырванные из живой плоти танца, мёртвые движения. Которые как будто превратились в самоцель… когда же мы будем танцевать, когда?! Скорее бы… но зимы в Ленинграде тёмные и длинные, до белых ночей далеко.
Он поступил в экспериментальный класс: обычно в Вагановском учились восемь лет, а им предстояло пройти ту же программу всего за шесть. Может быть, поэтому муштра, и так необходимая в балете, была в их случае ещё более жестокой? Пятилетка в три года – вся страна спешила жить и ставила рекорды, и в области балета тоже решили попробовать? Искусство балета не очень-то жалует эксперименты, в нём всегда больше архаистов, чем новаторов, все трепетно жаждут сохранить всё, как было раньше… тогда ещё, при великих; балет консервативно сопротивлялся идеологическим новшествам, принимая в угоду советской власти лишь их формальную сторону, но никакое искусство не выдержало бы без перемен. В конце концов, и великие были новаторами! Вспомните хотя бы Фокина… да и акселерация, изменение условий жизни – детям по силам освоить программу за шесть лет, просто надо больше работать.
Очень просто: «ещё» больше.
У них всё получилось: в последний год обучения их соединили с теми, кто поступил раньше и учился восемь лет, они сумели, превзошли самих себя, доказали, справились. Учились ударными темпами, повторяя и повторяя, занимаясь и занимаясь…
– Ты знаешь – скажет он через много лет, – вот ты просишь меня вспоминать поподробнее… описываешь всё так живо и похоже, и я погружаюсь в те времена и вспоминаю, например, длинные ногти: их одна дама-педагог вонзала в мышцы, если я плохо их напрягал. И я так боялся её ногтей и старался держать мышцы, как мог, изо всех сил! Не надо, наверное, об этом писать? А то получится ад какой-то, издевательство над детьми, сплошные страдания – а я ведь был абсолютно счастлив! Всё это своё так называемое «потерянное детство», все шесть лет в Вагановском, я был счастлив! Об этом и будем писать!
Да, они были счастливы – дети с театральной улицы.
Кинофильм с таким названием снимут об их Училище в семидесятые годы, но никто в СССР его, к сожалению, не увидит.
Счастьем было рано утром приходить в Вагановское, входить в это здание… да-да, чуть дыша (хотя часто задыхаясь от бега), как в Храм!
Их так воспитывали, и это было правильно! Вокруг были настоящие и прошлые легенды, историей дышал каждый закуток школы… стоило только представить себе, что по этим коридорам и залам ходили великие Павлова, Нижинский, Кшесинская, Фокин и многие-многие другие! А сами педагоги школы, их появление в училище, это надо было видеть: они всегда входили, как на сцену, а удалялись под одним им слышимые аплодисменты… плеяда великих артистов. Страшно представить: танцевавших перед самим императором – живая история.
Дудинская3, Сергеев4, Зубковская5, Балабина6, Тюнтина7 – делай, делай сноски, писатель, не рассчитывай на читателя,