до появления Кристины.
– Мне «Жатецкого гуся»! – громко попросил молодой человек, протягивая бармену двести рублей и, с нацеженным напитком в руке, лишь сейчас осмотрел помещение.
От весьма оригинального интерьера, потерявшегося между индустриалом и гранжем, веяло брутальной аляповатостью. Холодок беленых кирпичей, вполне гармонировавших с теплотой деревянных столешниц, был грубо перечеркнут искривленным металлом красных и черных труб, оттенен мрачноватой барной стойкой и обезображен репродукциями скверно нарисованных людей. Плафоны жуткие на цепях, интимный свет фонариков вдоль стен и яркая иллюминация ламп на кронштейне, как на стреле строительного крана, зависшего над барной стойкой. Здесь бутылки в бирюзовой подсветке провоцировали напиться.
Боясь потерять такое удачное место, Никита остался сидеть и, под пристальным взглядом Цзэдуна8, хитро взиравшего с плаката, залпом опорожнил полкружки.
Немного опьянеть сейчас пошло бы на пользу. Только бы Кристина пришла, только бы заметила его в этом скопище все прибывающих и прибывающих людишек, только бы не оказалась равнодушной по примеру своих одногруппниц, игнорировавших Никиту. Да, но ведь какое-то время он был занят другой? Да, но ведь он давно свободен! Свободен, но холоден, не доверчив, часто угрюм, а веселые молодые девочки, полные жизненной энергии, всегда мельтешащие и куда-то спешащие, таких обходят стороной.
И Никита вдруг подумал, каким он станет в тридцать лет. Представил, на мгновение, картину из сидящего в баре бородатого дядечки в засаленном пиджаке, немного одутловатого с похмелья, ворчливого мизогина, с поехавшей от воздержания крышей.
– Брр… – непроизвольно выплюнул Никита, дернув головой.
– Скверное пиво? – спросили с соседнего стула.
– Скверные мысли.
Одиннадцать часов и вторая кружка вполне себе нормального напитка. К бару уже не протолкнуться, люди группами протискиваются в танцевальный зал, воркующие пары у окон за деревянными столиками, и где-то там, за многочисленными головами, мелькают обшарканные балясины импровизированной балюстрады, отделявшей штабную зону. И мужчина на черной «Ауди», так и оставшийся не узнанным, уже уютно разместился со своею подозрительной компанией в окружении подозрительных портретов коммунистических вождей, из ряда которых, ведомые подозрительным заговором, был вытеснен подозрительный Мао, по-прежнему висевший у телевизионного экрана и подозрительно наблюдавший за всеми.
Почувствовав, что бесцельное изучение скучной витрины, неумышленная слежка за действиями проворного бармена и напрасное подслушивания заказов подходивших посетителей Никите уже порядком осточертело, он уставился в экран. Но вдруг из зала донеслись гитарные аккорды, и чей-то громкий голос обратился к присутствующим:
– Вас приветствует ди-джей Рошковский и группа «А4»…
Большая часть гостей, сгруппированная