сподвижников, а на сегодня – собутыльников, всех тех, с кем нужно было провести этот бессмысленный вечерок, в попытке показать, что ему хорошо, что жизнь, сама по себе, это счастье, что хуже преступления не сделаешь, когда на празднике поддашься унынию, ну и так далее…
А колонна спускалась по ступенькам с тротуара и в ногу переходила улицу, веселя своим видом водителей, фиксирующих этот нелепый парад на видеорегистраторы. Мальчик-девочка, мальчик-девочка, ну что за клоуны, ей-богу!
Никита усмехнулся, в попытке вспомнить поименно всех: Леонид и Юлия, Сергей и Анна, Вячеслав и Марина, Артем и Лидия, Кирилл и Эрмине… Какое славное единение пять на пять, и только он один оказывается здесь лишним.
«Брюнетка в тихом омуте… Эрмине?» – удивился Никита. – «Мало того, что она из нашей группы, так ко всему армянка. С такой не забалуешь. Да и родни слишком много, у них всегда почему-то слишком много родни! Испорчу девку, увезут в Ереван и… напрасно старушка ждет сына домой, ей скажут – она зарыдает…12»
Молодой человек улыбнулся шире и глупый вид его был продырявлен недовольным взглядом первой пары, не сомневающейся уже, что он пьян. Никита протянул другу руку, вздрогнул и застыл, увидев замыкающего группы – ее одиннадцатого участника в постукивающих каблучках – Кристину. Именно об этой брюнетке говорил вчера Леонид.
«О, подлый!» – негодовал Никита. – «Он же знал, что она придет!»
Колонна рассыпалась, вновь образовывая круг, центром которого теперь стал Никита. Несколько вопросов и предположений, пару претензий и упрек, не любили во ВГУЭС непунктуальности, сердились страшно! Но ничего Никита им ответить не смог, просто стоял, как двоечник на родительском собрании, не на кого не смотрел и молчал. Он не хотел ни острить, ни оправдываться, здесь была Кристина, и любое неправильное высказывание могло выставить его перед ней в дурном свете.
«Пусть убедится, что я серьезный и гордый, что все это петушиное кудахтанье меня не задевает ни чем, но пусть она также и узнает, что я не упрямый осел, всегда считающий свои поступки верными, а что умею признавать ошибки, если вынужден их совершать по каким-то причинам».
– Ладно-ладно, ребят, вы правы, признаю, но ничто не накажет меня сильнее, чем совесть, – спокойно ответил Никита, силясь предать своему голосу бархатистость, приходящуюся девушкам по нраву, и сразу пожалел, что фраза оказалась наигранной.
Так или иначе, все быстро успокоились, снова стали болтать и шутить, рассредоточились невпопад по трое и по двое, образовывая клин, и продолжили свое эпическое шествие промеж зданий, на одном из которых было написано «Ливония» – вполне подходящее название для теперешнего построения.
– Ты знал, что будем в «Исте»? – полюбопытствовал Вячеслав. – Наши Розенберги13 шифровались до последнего.
– Они скоро дождутся… – сердито процедил Никита сквозь